– Ну надо же, Исаева, сколько лет, сколько зим!
– Всего-то пять лет не виделись, – не сдержала я улыбку.
– Уже пять? Вот время летит!
А Егорка-то наш изменился, уже не тот долговязый ботаник. Костюм, галстук, очочки модные.
Я постаралась перейти от нахлынувших воспоминаний к сути визита.
– Короче, мне нужна твоя помощь.
– Моя? Помощь? Ну выкладывай, заинтриговала, – со своей коронной предвзятой улыбочкой произнес Егор и, скрестив руки на груди, оперся на отделанную мрамором колонну.
– Может быть, ты слышал, что у меня недавно умер отец, – начала я бодро, стараясь проскочить пугающие своей циничностью слова. – Его смерть была странной… – Я никак не могла собраться и выложить свою версию. А Егор лишь таращил на меня глаза через линзы прямоугольных очков. – В общем, моего папу обвиняют в страшном преступлении, но он этого не совершал.
– Прямо так – не совершал!
– Да! – упрямо ответила я. – Слушай, мы можем где-то присесть поговорить, а то стоим здесь как три тополя на Плющихе?
– Да, здесь неподалеку есть кафе-мороженое. Годится?
– Вполне.
Кафе «Льдинка» блестело на солнце футуристичной «стекляшкой» – драгоценным камнем, застрявшим между серых пятиэтажек. Вошли внутрь и направились к свободному столику. Здесь, как обычно, было людно, светло и радостно.
– Помнишь, как бегали сюда после уроков, мороженое есть? – улыбнулась я, оглядывая знакомый интерьер.
– Я был не очень популярным парнем в школе, так что посещал это заведение с вами только один раз, – сказал Егор и машинально коснулся побелевшего от времени шрама, разделяющего его бровь пополам.
Я постаралась сдержать смешок, вспомнив, как он сцепился с Ванькой Тапиковым из-за какой-то своей новой теории. Ванька не располагал такими фактами, как Егор, но быстро объяснил ему, что не все вопросы решаются путем переговоров.
– Да, – заметив мою улыбку, сказал он. – Зрелище, наверное, было феерическое. Я потом неделю мыл здесь посуду, чтобы рассчитаться за разбитые стаканы.
Я неопределенно дернула плечом, не зная, что ответить. Егор всегда был очень прямолинейным. Рубил правду-матку прямо в лицо, независимо от того, кому это лицо принадлежало. Странно, что шрам у него всего один.
– Что ты будешь?
– Не знаю, – растерялась я. – Стакан тархуна.
– Два тархуна, пожалуйста, – заказал Егор, подойдя к буфетчице. Та недовольно поднялась и достала стаканы. – Ну вот, готов тебя слушать. – Он сел напротив и, откинувшись на спинку стула, вонзил в меня свой взгляд.