И тут в логике событий случился сбой. Естественный порядок нарушился, когда Николас Вуд, меняя позу, задел портьеру и она колыхнулась.
– Черт! – пробормотал он едва слышно.
Оставшись за портьерой, пара поставила себя в нелепое положение.
Теперь это положение быстро менялось в худшую сторону, становясь невыносимым. В бенуаре было жарко, душно и пыльно. Оба с трудом сдерживались, чтобы не закашлять.
В наступившей тишине Элеонора повысила голос.
– Случалось ли ей делать то, чего делать не следует, – задумчиво заключила она, не сводя глаз с портьеры.
– Может, спустимся вниз? – предложил Дуайт.
– Да, давайте! – Элеонора поспешно вышла из-за стойки, споткнулась, но удержалась на ногах. – Я просто думаю, где могла оставить портсигар…
И она направилась прямиком к убежищу Бетти и Ника.
Пара за портьерой видела стоящего в непринужденной позе Дуайта, сжимающего правой рукой пальцы левой. Видела морщинистое лицо мистера Нэсби, который, обернувшись через плечо, посмотрел в их сторону. Их ждали разоблачение и позор. Исходя из своего знания женщин, Ник предполагал, что вину за неловкость Бетти возложит не на сводную сестру, а на него самого.
Действия Элеоноры явно несли на себе печать пьяной хитрости. Первым делом она внимательно осмотрела кресла для зрителей. Ник и Бетти видели ее смеющееся лицо, жемчужное ожерелье на смуглой коже, озорные глаза…
– Портсигар, портсигар, – бормотала она. – Портсигар…
Обогнув помост, Элеонора приблизилась к портьерам, повернула голову и бросила мимолетный взгляд на прорезь. Разглядеть детали ей не позволил свет в зале, но все же она увидела достаточно. Глаза ее широко раскрылись с выражением неподдельного детского восторга.
А затем Элеонора Стэнхоуп сделала то, за что кое-кто мог бы долго жать ей руку в знак благодарности. Она отвернулась.
– Нет, – сказала она вслух. – Его здесь нет. Здесь ничего нет. Может быть, пойдем вниз?
Взяв под руки обоих мужчин, она увлекла их к выходу. Отцу она была по плечо, зато с мистером Нэсби, который выглядел необыкновенно смущенным и необъяснимо застенчивым, ее голова была на одном уровне. На портьеру Элеонора даже не взглянула, но, когда эта троица уже вышла, до пленников бенуара долетел ее восторженный голос, в котором явственно прозвучала озорная нотка:
– И все-таки я вам еще раз скажу: этот парень – исследователь.