В послеобеденное время больничные коридоры затихли ― был слышен только скрип тележек, на которых развозили еду в палаты, тихие разговоры медсестер да редкие звуки открывающихся дверей лифтов. Больше всего народу оказалось в приемном отделении: одни родители оформляли детей на госпитализацию, в другом конце коридора ожидали очереди к врачу те, кто пришел с экстренным случаем.
Кира, пыхтя и сдувая прядь волос, то и дело лезущую на лицо, добралась до кресла в зоне отдыха и опустилась на уютный кожаный диван цвета ванили. Боль была терпимой, но отчаянно хотелось расслабиться и отдохнуть. Отдышавшись, она приподнялась и подошла к стене, увешанной детскими рисунками в рамках. Наивные, немного корявые изображения животных, сказочных персонажей, мам, пап, а еще докторов. Во многих работах главными героями были человечки в белых халатах, в шапочках с красным крестом, с непропорционально большими шприцами или бутылочками со вкусными микстурами.
Резкий звук заставил Киру обернуться и инстинктивно схватиться за костыли. В коридоре послышалось дребезжание, похожее на развоз обедов по палатам, только намного громче. Словно по больничной плитке ехала телега, нагруженная кастрюлями да стеклянными стаканами.
Все люди в приемном отделении с удивлением повернули голову в сторону рекреации, откуда раздавался оглушительный шум. Двери некоторых кабинетов приоткрылись, и оттуда тоже выглянули недоумевающие врачи и пациенты.
Наконец, грохочущее нечто выехало из коридора в холл приемного отделения. Это была не каталка для развоза еды, а и впрямь тележка, только огромная, на которой кастелянши возили белье в прачечную. Но вместо стопок простыней и наволочек в тележке стоял, едва сохраняя равновесие, какой-то парень. Транспорт толкали вперед двое подростков лет двенадцати, а замыкали «процессию» совсем мелкие мальчишки: при этом один умудрялся бить в крышку от кастрюли, а другой ― в непонятно откуда взявшийся треугольник. Парень вытащил из тележки и стал наигрывать мелодию, изгибаясь так, словно он на рок-концерте, исполняет свое лучшее в жизни гитарное соло.
– О, наконец настал тот час,
Когда я здесь и вижу вас,
Едва надеясь на взаимность!
В слепом неведеньи томлюсь…
И хоть балбес я – это минус,
Но благороден – это плюс…
Парень быстрым движением отложил укулеле, ловко выпрыгнул из тележки, а затем жестом фокусника выудил из нее букет розовых роз и какой-то альбомный лист.