– Это мои друзья, – сказал Феррарз. – Давайте я вас представлю.
– Что, можно запускать моторчик? – с надеждой спросил Г. М.
– Нет, нельзя. Я вас подвезу. Сидите смирно.
Хай-стрит понемногу успокаивалась, если не считать нескольких собак, что щетинились из-за углов, с глубочайшим подозрением наблюдая за неподвижным креслом-каталкой. Том, оставивший машину чуть поодаль от кузни Миллера, чтобы присоединиться к погоне, отбыл по новому вызову, а Г. М., величественно положив руку на управляющий рычажок и пытаясь принять изящно-небрежную позу, не без помощи Пола Феррарза проследовал в нашу сторону.
Стоило креслу прийти в движение, как собаки разразились оглушительным лаем. Несколько вражеских бойцов вынырнули из укрытий, и их пришлось отогнать прочь.
– Вы уже догадались, кто это, – сказал Феррарз, когда Г. М. перестал размахивать костылем. – Доктор Люк Кроксли, отец Тома. А юная леди, что смеялась, – мисс Грейндж.
Должен признать, сегодня Пол Феррарз прямо-таки лучился человеческим теплом, что ему несвойственно, поскольку наш художник довольно-таки сардонический парень (или же был таковым), лет тридцати с небольшим, тощий, носатый и склонный читать нравоучения. Одевается он в заляпанные краской фланелевые брюки и старенькие кофты, а также срывается на крик всякий раз, когда собеседники рискнут завести речь о светотени.
– Мне очень неловко, сэр Генри, – искренне призналась Молли. – Я не собиралась смеяться над вами, и это было чрезвычайно грубо. Как ваш палец?
– Ужасно, – ответил Г. М., демонстрируя перебинтованную правую ногу, и его кислая физиономия слегка смягчилась. – Что ж, хоть кому-то достало порядочности поинтересоваться!
– Нам всем было очень жаль узнать об этом… Кстати говоря, как вы получили эту травму?
Г. М. сделал вид, будто не услышал вопроса.
– Он показывал нам, – тут же объяснил Феррарз, – как в девяносто первом году играл в регби за Кембридж.
– И по-прежнему считаю, что малый у меня за спиной нарушил правила. Еще бы доказать… – Г. М. умолк, шмыгнул носом и обратился к Молли с той обезоруживающей прямотой, о которой мне еще предстояло узнать: – Ну а дружок у вас имеется?
Молли окаменела.
– Знаете ли… – начала она.
– Слишком вы красивая, чтобы не было дружка, – продолжил Г. М., всего лишь делая ей комплимент в уплату за интерес к травмированному пальцу. – У вас, должно быть, полно дружков. В смысле, на такую благовидную и покладистую девицу они, наверное, слетаются как осы на мед.