– Такое уже было раньше?
Они неторопливо пошли к подъезду девятиэтажки, и Влад заметил, как шевельнулся тюль на окне кухни первого этажа. Пенсионерка-сплетница Антонина Петровна на посту – смотрит, кто к кому идет, завтра сядет на скамье у подъезда и будет рассказывать, как Филин очередную бабу притащил и в каких позициях с ней развлекался.
Что-то увидим, что-то придумаем. Вот они, прелести жизни в старом доме со старыми соседями.
– Было в Новгороде, в две тысячи третьем, – ответил Влад. – С тех пор больше не повторялось.
Квартира их встретила тишиной и стерильной чистотой – Филин платил соседке за уборку, и та отрабатывала каждую копейку из полученных денег так, что с пола можно было есть. Он разулся, прошел через гостиную, открыл дверь в гостевую комнату – Арина пошла за ним так, словно Филин тянул ее на ниточке.
Он снова подумал о треугольнике кожи в прорези черной девичьей рубашки, сжал и разжал кулак.
– Постельное белье и полотенца в шкафу, – произнес Влад. – Так что обустраивайтесь и отдыхайте. Тут магазин в соседнем доме, завтра купим вам что-нибудь на смену. В холодильнике вроде что-то было, посмотрите. Чай, сахар – это на столе.
Арина смотрела неотрывно. В ее взгляде плавало недоумение и радость, что ли. Филин не стал всматриваться.
– В общем, отдыхайте, – произнес он, вновь сжав и разжав кулак. – Доброй ночи.
Открыв дверь, Филин вышел на балкон и обратился. Взмахнул крыльями, напомнил себе, что надо бы летать почаще, сделал круг над двором, чувствуя взгляд Арины на растрепанном птичьем теле.
Она смотрела на человека, обратившегося в птицу, наконец-то понимая, что ее новый мир полон не только ужасов, но и чудес.
Внизу у мусорных баков мелькнула мышь – не Тень, обычный грызун. Филин вспомнил, что пирог с мясом так и остался у него на столе, и бесшумно спикировал вниз.
***
Птица была громадной. Громадной и холеной: перья сверкали, ни единого сломанного, ни единой трещинки в когтях – Арина и сама не знала, как смогла все это рассмотреть в августовских сумерках. Когда филин поймал мышь и улетел вместе с ней в соседний двор, Арина вздохнула и села на край кровати.
Утром мать выбросила ее из дома и из жизни. И вот сейчас она сидит в гостях у следователя, в трехкомнатной квартире девятиэтажки на улице Комарова, и в соседнем доме детская поликлиника – все знакомое, все прозрачно-ясное, вот только это другой мир.