Трое техников потеряли сознание. У остальных началась дезориентация, спутанность речи. Один человек ослеп. Причины – не установлены. Последующий анализ магнитных аномалий выявил слабое, но устойчивое излучение на частоте 17.9 Гц – частоте, вызывающей у человека чувство тревоги, рвоту и головную боль. Частоте, которую невозможно синтезировать в естественных условиях.
В глухой сибирской тайге, где метель глушит даже мысли, экипаж МЧС исследовал сигнал бедствия с исчезнувшего дрона. Они обнаружили поляну. Почти идеально круглую, диаметром около пятидесяти метров. Без деревьев, без травы. Без птиц. Ни одно электронное устройство не включалось – даже часы остановились.
– Там было… ощущение, – говорил один из спасателей. – Как будто ты стоишь на месте, где никогда никого не было. Где не должно быть ничего. Не пустота, а… отрицание.
Другой позже признался психиатру, что видел фигуру. Она стояла в самом центре круга. Без лица. Без очертаний. Но он знал – она смотрела на него. А потом исчезла.
ФСБ реагировала быстро. Быстрее, чем обычно. Протокол 7К-Бис был активирован в течение 4 часов после инцидента в Сколково. Все упомянутые события были связаны в одну цепь – тонкую, как волос, и столь же невозможную с точки зрения формальной логики. Но для тех, кто работал с отклонениями – она была очевидной.
В дело был введён Отдел К – внутреннее подразделение с мифическим статусом, в народе прозванное "Контактом". Никто не знал, чем они занимаются. Говорили – контрразведка. Говорили – расследование утечек в глубоко засекреченных НИИ. Но в стенах Лубянки про них говорили шёпотом.
Они приходили тогда, когда речь шла не о людях. А о границах между реальностями.
И в тот момент, когда на заснеженной поляне под Якутском ветер качнул воздух – и на его поверхности будто проступила тонкая рябь, точно по воде – кто-то из них уже ехал туда. Старательно избегая разговоров по радио. С выключенными телефонами.
…Потому что что-то уже было здесь.
И это «что-то» не разговаривало. Оно просто существовало.
Инженер связи в Комсомольске-на-Амуре по имени Константин Мильчаков погиб при странных обстоятельствах за неделю до первого зафиксированного инцидента. Его коллеги говорили, что он «бредил сигналом». За три дня до смерти он замкнул на себе прямое питание от антенны, заявив, что «хочет слушать прямо».