– Господи… – прошептала Эмили, дрожа. – Что это было?
– Ничего подобного я не видел за все годы в пустыне, – хрипло сказал Тэнк, вытирая лицо платком. Платок мгновенно стал грязно-серым. – Фиолетовая пыль? Высокочастотный вой? Это… ненормально. Хлоя, несмотря на шок, уже достала фонарик и направила луч на свою руку. Она внимательно разглядывала прилипшие частицы.
– Структура… необычная, – пробормотала она. – Очень мелкая, но неоднородная. И этот блеск… – Она попыталась стряхнуть пыль. Частицы не отлетали, будто примагнитились к ткани рубашки и коже. – Джейк, ты говорил, это бывший военный объект. Какие именно испытания здесь проводили? Джейк, прислонившись к двери и прислушиваясь к адскому шуму снаружи, пожал плечами.
– Слухи ходили разные. От бактериологического оружия до испытаний двигателей на какой-то экзотической пыли. Ничего подтвержденного. База заброшена с конца 60-х. Но… – он помолчал, – сегодняшнее шоу заставляет задуматься.
Бен закашлялся – глухой, надрывный кашель. Он согнулся, опираясь руками о колени.
– Фух… Наглотался этой гадости, – прохрипел он, вытирая рот. – Как будто стекловату вдохнул. И горло першит дико.
– У всех першит, – сказал Тэнк, но его взгляд задержался на шее Бена. В тусклом свете фонарика Хлои было видно, что кожа на его шее, чуть выше ворота футболки, покрыта сетью тонких, едва заметных темных линий. Как трещинки на высохшей глине. Они не возвышались над кожей, а будто были вдавлены в нее.
– Эй, Бен, – Тэнк указал пальцем. – Что это у тебя на шее? Похоже на царапины. Бен дотронулся до шеи, поморщился.
– Чешется немного. Наверное, ветром нанесло песка, натерло. Ничего страшного. Хлоя подошла ближе, направив луч фонарика. Ее лицо стало серьезным.
– Дайте посмотреть. Это не похоже на обычное раздражение. – Она аккуратно провела пальцем по одной из линий. – Ощущение… как будто кожа стала тоньше. И линии… они кажутся глубже, чем выглядят. Странный блеск внутри. – Джейк наблюдал за ними, а потом посмотрел на свои руки. Он тоже чувствовал непонятный зуд под кожей на груди, слабый, но навязчивый. Как будто мельчайшие песчинки медленно перекатывались де-то глубоко внутри. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от ощущения. Солнечный удар? Стресс? Шум бури за дверью начал стихать, переходя в гул, а затем в тихий, но все еще зловещий шепот песка, скользящего по металлу и камню. Но внутри бункера повисла новая, более тяжелая тишина. Тишина, в которой каждый прислушивался к собственному телу и к непонятным ощущениям, поселившимся внутри. Фиолетовая пыль покрывала все поверхности, лежала на губах, забивала ноздри. Она была везде. И она была живой. Хлоя посмотрела на микроскоп в своем рюкзаке, потом на странные линии на шее Бена. В ее глазах мелькнул не научный азарт, а первый проблеск настоящего, леденящего ужаса. Что они вдохнули? Что поселилось у них внутри? Джейк подошел к зарешеченному окну. Фиолетовая мгла снаружи медленно рассеивалась, но пейзаж, открывшийся взгляду, не сулил ничего хорошего. Джипы были почти полностью засыпаны темным, липким песком, похожим на застывшую смолу. Дороги не было видно. Они были в ловушке. А внутри каждого из них уже начинала свою работу тихая, неумолимая машина чужого кошмара. Бен снова закашлялся – долго, мучительно. Когда он убрал руку ото рта, на ладони, смешавшись с темной пылью, блеснула капля густой, черной слизи. Джип Джека Моррисона – старенький, видавший виды Cherokee XJ с потрепанной краской цвета пустынного хаки – зарылся передними колесами по ступицы в бархан. Руль вывернут до упора, двигатель ревел, как загнанный зверь, но песок, липкий и тяжелый, словно мокрая зола, не отпускал. За окном бушевал ад. Не привычная песчаная буря Аризоны, а нечто иное.Ветер выл на частотах, от которых сводило зубы и ныли кости. Песок бил в стекла не просто крупинками, а плотными, темными струями, словно кто-то выливал тонны чернил в бурлящий котел. Сквозь заляпанное грязью лобовое стекло мир был окрашен в жутковатые оттенки фиолетового и ржаво-бурого.