И вдруг его пронзило острое осознание – он больше не хочет быть частью этого мира. Не хочет просыпаться каждое утро с чувством тоски и отчаяния, идти на работу, которая не приносит удовлетворения, возвращаться домой опустошенным, чтобы начать все сначала на следующий день.
Гром почувствовал, как внутри него зарождается что-то новое – не просто желание перемен, а почти физическая потребность в трансформации. Он не знал, куда это чувство может привести его, но впервые за долгое время ощутил проблеск надежды.
Он вернулся к кровати и сел на край, глядя на спящую Анну. Сможет ли она понять его? Захочет ли пойти с ним по пути, который он еще сам не до конца осознавал?
Гром протянул руку и нежно коснулся ее волос. Анна пошевелилась во сне, но не проснулась. В этот момент он почувствовал острый укол вины – он любил эту женщину, но уже знал, что не сможет дать ей ту жизнь, которую она ожидала.
Первые лучи солнца проникли в комнату, и Гром почувствовал, как что-то внутри него откликается на этот свет. Он встал и подошел к столу, где лежал старый блокнот. Взяв ручку, он открыл чистую страницу и начал писать.
Слова лились потоком, выплескивая на бумагу все те мысли и чувства, которые он так долго подавлял. Это было похоже на лихорадочный бред, но в то же время Гром чувствовал, что каждое слово приближает его к какой-то важной истине.
Он писал о пустоте внутри себя, о чувстве неправильности всего, что его окружает. О желании найти что-то настоящее, что-то, ради чего стоит жить. И с каждым словом он чувствовал, как внутри него растет решимость.
Когда Анна проснулась, солнце уже полностью взошло. Она нашла Грома сидящим за столом, окруженного исписанными листами бумаги.
"Что ты делаешь?" – спросила она сонным голосом.
Гром поднял на нее взгляд, и Анна отшатнулась, увидев в его глазах что-то новое, незнакомое.
"Я пишу свою жизнь заново," – ответил он тихо, но твердо.
И в этот момент оба они поняли, что их мир никогда уже не будет прежним.
Глава 2. Пробуждение Грома: Зов Судьбы
В глубинах ночи, когда город погрузился в тревожный сон, сознание Грома балансировало на грани откровения. Его физическая оболочка, беспокойная и жаждущая, стала сосудом для космических энергий. Воздух в его скромной квартире сгустился от предвкушения, словно сами стены напряглись, пытаясь сдержать надвигающееся преображение.