Нина сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и листала альбом с какими-то репродукциями.
– Будешь сырники?
– Угу.
– Хочешь, пока включу какой-нибудь фильм?
– Не-а.
После ужина Нина уснула, уронив голову на вытянутую руку, лежавшую на диванных подушках. Эрни прикрыл её ноги пледом и закрыл окно и дверь. Судя по тому, как тихо она дышит, она проспит как минимум пару часов.
Можно снять маскировку, немного разгрести насобиравшиеся сны и порепетировать пьесу для отчётного концерта.
Эрни снова начертил мелом на полу возле стены с фотообоями несколько рун, зачерпнул из банки пригоршню маскировочного порошка, легко и осторожно подул на ладонь, направляя магическое облако в сторону стены. Порошок, превратившийся в ароматную дымку, рассеялся по поверхности стены и исчез в ней. На месте стены с яркими фотообоями появился плотный занавес.
Немного порошка просыпалось на пол. На паркете вырисовался верблюд в тёмных очках, снял очки, подмигнул Эрни и бесследно исчез. Эрни тихо рассмеялся.
Он взял табурет, футляр с лютней и папку с нотами и, отодвинув занавес, вошёл в Хранилище. Так Том называл комнату, в которой они собирали и хранили сны.
Из окна на него смотрела огромная круглая апельсиновая луна, висевшая над горизонтом. Шпиль на городской башне блестел оранжевым. Эрни разглядывал город с высоты птичьего полёта. Сегодня это был старинный, средневековый город с узкими улочками, вымощенными брусчаткой. Центральную площадь украшала башня с огромными часами. С часами происходило что-то странное: их стрелки быстро вращались в обратном направлении. Когда стрелки проходили полдень или полночь, часы громко трезвонили. На крышах, украшенных крылатыми статуями, суетились голуби. Вдоль стен сновали тощие собаки, просовывая мокрые носы под кованые ворота. Время от времени собаки останавливались и выли на луну. Людей на улицах не было.
На полу под окном было рассыпано нечто, напоминавшее стеклянный бисер. Обе стены слева и справа от окна занимали полки-стеллажи, от пола до потолка. Все полки были уставлены большими стеклянными банками, подписанными почерком Тома. В банках лежал такой же бисер, как и на полу под окном.
Эрни присел на корточки и взял в руку несколько шариков с пола. В его ладони они нагрелись, зашевелились и стали расти, стенки сфер-снов дрожали и истончались.