Много ли нужно любящему сердцу? Лишь чуточку тепла и самую малость страсти. Этим оно и бывает довольно…
И Михаил Алексеевич конечно же снисходил… Иногда…
Однажды Татьяна Николаевна даже была беременна. И ходила совершенно счастливой от своего нового положения. Но, благодаря злому року, у неё отчего-то случился выкидыш. А после него она долго восстанавливала здоровье. А потом доктор-немец с прискорбным видом сообщил, что, скорее всего, ей не стоит уже рассчитывать на материнство. Так или иначе, но детей у Гладышевых не было. И это обстоятельство весьма удручало саму Татьяну Николаевну и стареющих родителей. Но только не Михаила Алексеевича.
Иногда он стыдился своего полного равнодушия к вопросам продолжения рода. Не то, чтобы ему совсем не хотелось иметь детей. Наверное, хотелось. Всё дело было в том, что ему казалось, будто он живет ныне какой-то ненастоящей, а временной жизнью. Он словно бы не жил, а просто пережидал указанное кем-то время. Проживал эту жизнь начерно. В глубине души он грезил о том, что когда-нибудь для него наступит совсем иная, более светлая и праведная жизнь, и судьба сведёт его с любимой женщиной, от которой у него родятся самые прекрасные дети.
Проходили года, а Гладышевы всё так же жили вместе, но при этом каждый сам по себе. Нелюбовь и холодность супруга сделала Татьяну ещё более подозрительной, нервной, злой и ревнивой. В её характере появились властные черты, унаследованные от собственного отца. Она часто шпионила за мужем и пыталась контролировать Михаила. А, получив неоспоримые доказательства неверности, требовала от него отчёта о собственном времяпровождении. Когда он с усмешкой игнорировал её требования, она довольно часто срывалась и закатывала ему бурные истерики. Подобное поведение заставило его всё меньше бывать дома и снять квартиру на Казанской улице. Таким образом, он стал наведываться в их общий дом как можно реже, оставляя за собой право, вести полусвободный образ жизни.
Их супружеские отношения всё чаще сводились к одному, довольно скучному сценарию: она наступала, стыдила, упрекала и пугала его общественным порицанием и даже карой небесной, а он, как водится, оборонялся, лгал и убегал. Чем больше она преследовала, тем сильнее в его душе разгорался азарт, не быть пойманным и уйти из силков хитрого охотника. Чем сильнее она пыталась давить, тем душнее делалась атмосфера в их общем доме. При первой же возможности он бежал от спёртого воздуха их семейного гнезда. На волю – дышать воздухом свободы!