Змея. Часть 1 - страница 26

Шрифт
Интервал


Пока он мыл руки, глаза с тревогой рассматривали отражение в зеркале.

«Пожалуй, я постарел, – внезапно подумал он. – Или ещё нечего? О, господи, о чём я только думаю…»

Пока он долго и тщательно, с задумчивым выражением лица, вытирал руки мягким белым полотенцем, поезд издал тревожный гудок и, качнувшись, словно бронированное чудище, лязгая сцепным дышлом, стал вновь набирать ход. Он по привычке посмотрел в окно. Маленькая деревянная станция качнулась вместе с поездом и стала отдаляться от него в противоположную сторону. Замелькали деревянные дома, какие-то обветшалые постройки и краснокирпичные водонапорные башни.

Через минуту он выглянул в широкий коридор, застеленный красной ковровой дорожкой. Напротив купе, прямо на панелях из тисненой кожи, рядом с панорамными окнами, красовались зеркала в бронзовых оправах и картины с пейзажами. Тут же висели газовые светильники.

Не успел он щёлкнуть дверью, как откуда ни возьмись, появился знакомый проводник.

– Господин Гладышев, я к вашим услугам. Что изволите, ваше благородие? Прикажете принести обед? Или будете обедать в вагоне-ресторане?

– Нет, в ресторан я пока не пойду, – задумчиво ответил Гладышев. – Сделай мне, голубчик, чаю и принеси пару бутербродов с сёмгой. И пару яиц принеси, – он помедлил, – нет, более ничего не нужно.

Бутерброды оказались свежими, а чай крепким и душистым. Он с удовольствием позавтракал, глядя в окно, где пролетали вереницы золотистых рощ, свинцовые воды незнакомых речушек и сжатые поля со стаями тучного воронья.

После еды его снова потянуло в сон. Он откинул ворсовое покрывало и с наслаждением растянулся на широкой кровати, заправленной белоснежным душистым бельем. Подушка приятно холодила голову, мерный стук колёс навевал сильную дрему. Как только он прикрыл веки, то вновь увидел жаркий июньский полдень, деревянную беседку, на полу которой трепетали резные тени, солнечные блики, и тот самый букет полевых цветов, который покоился в её загорелых руках. Тонкий профиль. И чёрные глаза…

* * *
Санкт-Петербург, 1906 г.

Как не странно, разлука с фарфоровой Аннушкой не стала для него слишком уж большой трагедией. Дня три он всё же ежедневно наведывался в её квартиру, в надежде на то, что она вернётся. Потом он стал заезжать туда через день, потом раз в неделю. А после месяца бесплодных ожиданий он расплатился с квартирной хозяйкой и отдал ей ключи.