Я не свожу с него глаз. Снова и снова изучаю углы и раму, заглушая учащенное сердцебиение. Сердцебиение способное отправить меня в могилу.
Щелчок замка на ручке доносится до меня глухим эхом. Все, я в западне. Опять наедине с первородной болью. С виновником ее возникновения. Один на один, без права выбора. Без права покинуть опасную зону, не заразившись сочувствием и сожалением.
– Стеф, пожалуйста, только не убегай.
Говорит, а я закапываюсь глубже в мысли и вспоминаю первый разговор с врачом, который пытается объяснить мне, почему я не в силах выносить и родить малыша.
Она приводит очень много фактов, перечисляет причины бесплодия, пытается привнести капельку света в беспросветное царство тьмы.
Но мои яичники думают иначе. Им все равно на ее заключения и мнение. Они не хотят работать правильно и дарить мне самое желанное счастье в мире: маленькую пухлую крошку.
А может быть, сама природа оберегает меня?
Если бы у нас Димой было все гладко, ни ссор, ни разлуки, я бы забеременела и родила. Ведь так?
– Стеф? Ты слышишь, что я говорю?
Перед глазами летают черные бабочки. Машут рваными крылышками. Не понимаю ничего. Кто они? Откуда?
Тени моего прошлого?
Я моргаю, и бабочки исчезают.
Шмыгаю носом, выпускаю из груди выдох. С закрученных ресничек срываются слезинки. Ловлю их пальцами, не даю нарисовать дорожки на щеках.
– Твоя мать думает, что я бросила тебя.
– Да плевать мне, что она думает!
Дима разворачивает мое кресло, и я оказываюсь лицом к нему. К мужчине, в глазах которого тоска.
Мой подбородок трясется, но не от слез. Я бы вся билась в конвульсиях, если бы мысленно не заставляла себя держаться, не повторяла «он не заслуживает моих рыданий».
– Но я ушла. Это правда.
Толкает другое кресло, садится в него, расставляет ноги и берет мои руки в свои теплые руки. Моя дрожь усиливается.
– Я вообще ничего не хотел ей говорить. Решил, что верну тебя раньше, чем до нее дойдет новость о нашем расставании. Но домработница сказала ей, что ты уже несколько дней не живешь дома, и я приезжаю поздно.
– Вернуть? Дим…
Сильные пальцы Димы ласкают мои тонкие ледяные пальчики, будто пытаются развести огонь из мокрых угольков.
– Стеф, я узнал, что моя мать захотела с тобой поговорить, и подумал, что не могу упустить шанс тебя увидеть. Я работать не могу. Ты постоянно в моей голове.– Стучит пальцем по виску и морщится. – А ты знаешь, что сейчас у меня очень важный контракт намечается, черт. – Встряхивает головой, скалится. – Мне так холодно одному.