Был прецедент, заставивший отрезвиться лёгким лещом, и испытать к себе стыд в одном коктейле с жалостью: мой близкий, хавающий без выбора весь мой мусор, долги и негативно окрашенный флёр при нашем совестном сожительстве, возвращался с горной болезнью из Карачаево-Черкесии. Он вернулся под ночь, вусмерть уставший и неважно себя чувствующий. Ну, и застал меня в квартирном сраче: в компании бутылок, безденежья и левой девчонки, а после разгона на повышенных тонах сказал:
– Допустим, ладно, что ты не прибрал хату. Но ты хоть себя бы в порядок привёл.
Теперь я стараюсь, – будто коп, что сдал значок – следить за собой в одиночку, без напарника: прямо как в 2015-м. Замотал петельку и забросил в коробку с верхних полок кладовки, стараюсь наливать лишь раз в неделю. Иногда раз в две.
Привёл себя в порядок.
Крепкое спиртное, такое как водка, я больше не пью, исключая всякие поводы, но и то лишь в количестве одной рюмки.В сентябре вот как-то, за барной стойкой, в честь моего возвращения в город после летней детоксикации от употребления алкоголя каждый день в течение практически двух-трёх лет до этого. На дне рождении отца тоже было – морщил рот, но жадно не было. Второй рюмки не хотелось.
Фрэнк Галлагер в «Бесстыжих» однажды сказал, что есть хорошие алкаши, а есть плохие – я очевидно из вторых.
И это, наверное, первый своего рода публичный каминг-аут в моей жизни касательно данной зависимости, исключая тет-а-тет беседы с близкими или тем, кому я доверяю.
Я уважаю догматы «АА», основанные на анонимности, а ещё не горю желанием в полной красочности описывать все свои пёрлы, некрасивые случаи и прочую грязь в запойные периоды.От измен до сердечного приступа, например; поэтому, чтобы рассказать историю с самого начала и во всех деталях – мне понадобится очень много букв, времени и желания. И сил прогонять своё ярмо из раза в раз, а после – вновь.
«Дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу и мудрость отличить одно от другого» – слова Этингера сейчас являются главной мантрой всего сообщества анонимных зависимых, включая гравировку оных на т.н. жетонах за трезвость.Если рассмотреть взаимоотношения с богом и подтекст веры с другого ракурса или вовсе отмести в сторону всякий религиозный соус (вопреки распространённому заблуждению, в «АА» не пахнет сектой – то ли на радость, то ли к огорчению из-за экспириенса, которому не суждено быть), то в этих словах определённо что-то есть.