. Были и такие, которые преломляли свои удивленные взоры сквозь призму обеих легенд. Эти настроения, особенно мистической направленности, были настолько сильны в народе, настолько логично все объясняли, что даже «инквизитор», на обязанности которого было вылавливать «противные слова», вразумлять и доносить – и тот засомневался, слыша подобные речи. – «Нет, то не антихрист, – успокаивал он собеседника для очистки совести, – разве предтеча»
25. В народе ходили мнения, как «антихрист» сам стал патриархом: «Принял титул патриаршеский», назвавшись отцом отечества. «Восхитил первенство Иисуса Христа», назвавшись первым, ибо, замечает составитель рукописи «Цветника», еще в Апокалипсисе сказано: «Аз есмь альфа и омега, первый и последний», «у Бога восемь лет украл»
26, обличали Петра за реформу календаря.
Мистические настроения были только обратной стороной того непосильного нравственного и материального гнета, который наложила на русское общество тяжелая рука железного Петра. Люди, для которых эта жизнь превратилась в бесконечную «удоль» печалей и огорчений, не могущие жить, подобно Петру, мыслью о будущем благе государству, естественно, ожидали себе успокоение только в потустороннем мире, и чем сильнее был гнет жизни, тем большим было желание уйти в мир грез и видений, тем истеричнее были выходки против «гордого князя мира сего» со всеми исходившими от него тягостями и оскорблениями.
Эти апокалиптические переживания не носили чисто созерцательного характера, но перемешивались с впечатлениями тяжелой действительности. Называют ли царя антихристом, тут же говорят и об антихристовых шутах-грабителях и разорителях, которые, во исполнение пророчества и «страну поедают». Указывая на небывалую раньше «безчинность» поведения царя-антихриста, еще прибавляют: «ныне по городам везде заставы, и нашего православного христианина в городе в русском платье не пропускает и бьют, и случают, и штраф берут»27. В самом иноземном титуле, поднесенном Петру Сенатом от имени народа, этот народ видит созвучие со словом, характеризующим тяжесть петровских повинностей: один поп на ектениях называл императора «имперетёром». «Прямой императёр – пояснял он частным образом, – немало он людей перетёр»28.
Непрерывная война Петра и требования от всех той или иной службы для этих войн, сопряженные с ними бедствия и лишения вызывали громкий ропот, гулко отражавшийся в Преображенском застенке.