Пусть все это были трусливые желания и жалкие «покушения с негодными средствами», но все они являлись симптомом оппозиционной ненависти, которая оказалась не только на улице, но и в самой царской семье. Центром и знаменем этого брожения стал царевич Алексей Петрович, вокруг которого стихийно стягивались недовольные, возлагая на него свои надежды на возвращение прежних времен.
Царевич Алексей до 8 лет находился под надзором своей матери Евдокии Лопухиной, которая сразу же разошлась с Петром в его западнических выступлениях. Семейные столкновения окончились заточением царицы в суздальский Покровский девичий монастырь и определение Алексея на попечение тетки Натальи Алексеевны, после чего Пётр виделся с сыном крайне редко. С 6 лет царевича стал учить грамоте князь Н.К. Вяземский, но круг чтения был почти целиком церковный. Это не устроило Петра, и он сдал его на руки саксонскому генералу Карловичу, а затем последовательно двум иностранцам, юристу, историку и знатоку латыни М. Нойгебауэру и барону Гнойссену. Программа, составленная новым учителем, бароном Генрихом фон Гюйссеном, была хорошо продумана и включала следующее: изучение «истории и географии, яко истинных основ политики, главным образом по соч. Пуффендорфа, геометрии и арифметики, слога, чистописания и военных экзерциций»29. Завершалось образование изучением предметов «1) о всех политических делах в свете; 2) об истинной пользе государств, об интересе всех государей Европе, в особенности пограничных, о всех военных искусствах»30 и т. д. Сохранилось свидетельство современников, что Алексей был хорошим учеником и в свои пятнадцать лет он был лучше подготовлен для государственной деятельности, чем его отец в том же возрасте. Особенно царевичу давались гуманитарные науки. Он любил музыку, книги, церковное богослужение, сносно владел немецким и польским языками.
Между тем, находясь в Москве, Алексей все теснее сближался с Нарышкиными, Вяземским и многими священниками, среди которых ближе всех был его духовник – протопоп Верхоспасского собора Яков Игнатьев. Игнатьев поддерживал в Алексее память о его несчастной матери, осуждал беззаконие, допущенное по отношению к ней, и часто называл царевича «надеждой Российской».
В начале 1707 г. Игнатьев устроил Алексею свидание с матерью, отвез его в Суздаль, о чем тут же доложили Петру, находившемуся в Польше. Пётр немедленно вызвал сына к себе, но не ругал, а, напротив, решил приблизить и привлечь к государственной деятельности. Семнадцатилетнего Алексея он сделал ответственным за строительство укреплений вокруг Москвы, поручил ему набор рекрутов и поставки провианта, а в 1709 г. отправил в Дрезден для дальнейшего совершенствования в науках. Вместе с царевичем поехали князь Ю.Ю. Трубецкой, один из сыновей канцлера граф А.Г. Головкин и Гнойссен.