5. Использование заведомо подложного документа, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей настоящей статьи, -
наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев».
Но ведь я ничего не подделывал, а только принимал, передавал документы и деньги, находясь в абсолютном неведении того что они фальшивые.Скорее всего, отвечать придется гражданам, которые воспользовались ими, и, разумеется, сотрудникам разрешиловки, допустившими халатность. Но, на деле, оказалось, все гораздо сложнее.
На следующий день, я вновь отправился в линейный отдел полиции вокзала для общения с оперативниками, занимающимися моим делом. Встретивший меня сотрудник представился старший лейтенант Иванов Сергей Витальевич, затем, что-то пробурчал себе под нос и сразу направился со мной к следователю.Поднявшись этажом выше, мы оказались у кабинета следователя старшего лейтенанта юстиции Ореховой.
Оперативник, не дожидаясь приглашения, распахнул дверь и, войдя, заявил громко и уверенно, что гражданин, мол, решил признаться и написать явку с повинной. Я замялся. Для меня это стало полной неожиданностью. Внутри кабинета было тихо, только стрекотала старенькая лампа дневного света под потолком.
– Мне не в чем признаваться, – сказал я спокойно, но твёрдо, глядя следователю в глаза, – Я не виноват.
И вновь пояснил, как обстоят дела на самом деле, повторяя историю, уже рассказанную днем ранее оперативнику Соловьеву.
Следователь – женщина, лет 25 приятная на лицо, невысокого роста, высокая грудь, форма в обтяжку, короткая юбка яркий макияж.
Но подолгу службы весь ее вид был отмечен печатью суровости. Орехова на секунду замерла, потом резко хлопнула папкой по столу. Голос её окатил нас ледяным презрением:
– Серега, ты опять за своё? Иди, работай, а не выдумывай! – бросила она оперативнику, и тот, сморщившись, попятился к двери.
Мы вышли, оставив её одну в этом аквариуме бумажной казённости, где каждое слово весит, как чугунная плита.Вернувшись с Ивановым в кабинет оперов, я опять выслушал предложение не пудрить им мозги и написать явку с повинной. Вновь завив о своей невиновности, повторил все, о чем говорил ранее.В кабинете повисло тягостное молчание, затем Сергей сказал, мол, идите домой, придете снова через неделю, тогда и продолжим.