Она была такой хрупкой, как весенний цветок, который вот-вот завянет без солнечного тепла. Каждый её вздох казался последним, каждый миг – решающим. Но Владимир не собирался сдаваться. Он решил сделать всё возможное, чтобы спасти маленькую жизнь, подаренную ему судьбой.
Так у него появилась дочь, о которой он даже не смел мечтать. В тот миг, когда она впервые взглянула на него своими ясными глазами, он понял, что больше не одинок в этом мире. Её хрупкая жизнь стала для него смыслом существования – он готов был отдать всё, лишь бы защитить свою крошку от любых бед. Ради неё он боролся с самой смертью, словно рыцарь, бросающийся в бой. И вот, после долгих лет борьбы, его старания увенчались успехом – девочка была полностью здорова. Но цена этой победы оказалась высока: ради её спасения он лишился всего.
Владимир оказался в глухих лесах, скрываясь от тех самых людей, которые когда-то с надеждой приходили к нему за помощью и исцелением. Но теперь их взгляды изменились – они видели в нём лишь зловещего чародея, чью жизнь следовало оборвать. Однако Владимиру удалось избежать неминуемой гибели, растворившись среди деревьев и зарослей.
Он ушёл с дочерью так глубоко в лесные дебри, что преследователи потеряли его след навсегда. Время текло медленно, как ручей, петляющий меж корней вековых дубов. Владимир старел, но его душа оставалась такой же стойкой, как сосна под зимним ветром. А тем временем его дочь Вера расцветала, словно весенний цветок после долгой зимы. Она была прекрасна и умна, ибо отец передал ей все свои знания, накопленные годами опыта и мудрости.
****
Уже пятый день Максим пребывал в мире теней, где его сознание дремало. Шаман неустанно совершал древние обряды, призывая духов леса и ветра прийти на помощь, но юноша оставался недвижим, словно завороженный тайной сновидений.
Вера, дочь шамана, проводила дни в лесу, выискивая редкие растения, чьи листья могли бы вдохнуть жизнь в тело Максима. Но даже самые сильные зелья не пробуждали его от сладкого сна, который казался ему более реальным, чем этот мир.
Владимир стоял у изголовья кровати, растерянный и беспомощный. Его руки тянулись к Максиму, но каждый жест был лишь слабым эхом надежды. Всё, что он предпринимал, казалось тщетным, и тревога росла в его сердце, как тёмное облако перед грозой.