Минувшим летом, запомнившимся своими беспощадно знойными днями и чуть менее прохладными ночами, Патрицию буквально спасла пара чайных напитков: с вишней, чудесным образом освежающим в жару, и с лимонной травой – от головной боли.
Она, можно сказать, влюбилась в них. Магдалина плохого не посоветует, потому и красота её не увядает.
Люди изобретают оптические приборы, чтобы рассматривать Луну и звёзды. Можно подумать, что на Земле уже всё рассмотрели, бурчала порой Патриция, наблюдая, как за стеклянной дверцей духовки растёт и благоухает персиковый пирог, как румянится и темнеет верхняя корочка, посыпанная кунжутом, а на её макушке образуются светлые трещинки. Или за тем, как в прозрачном заварочном чайничке просыпаются от горячей воды скрученные чаинки и сухие лепестки цветов. Как они напитываются влагой, раскрываются, принимаются танцевать и кружиться, оставляя за собой насыщенный золотисто-коричневый шлейф. На всё это и ещё много чего можно смотреть изо дня в день, и каждый раз, как в первый, удивляться, восхищаться и видеть новое. А может, эта способность приходит с возрастом? Когда всё, что ни делаешь, начинает нести в себе особенное очарование. Патриция не исключала, что когда-нибудь эта способность утратится, но на данном отрезке жизни ничто для неё не было само собой разумеющимся. Как и сама жизнь.
Ночью приморозит, подумала пожилая леди, почувствовав нисходящую с неба стылость. К своей восемьдесят второй осени она могла прогнозировать это с полной уверенностью. Но, к сожалению, не могла она прогнозировать свой последний день и час существования на этом свете. А он наступил.
Патриция вдруг почувствовала, что не может дышать. Где-то внутри поселился кусок льда, выпустил щупальца и сжимает её бедное доброе сердце. В глазах потемнело, ноги и руки онемели, сумка выпала из ослабевших рук. Старушка из последних сил добрела до ближайшей скамейки и шлёпнулась на неё…
С ветки близ стоящего дуба неслышной тенью слетел Ангел смерти и присел на скамейку в образе довольно приятного мужчины рядом с умирающей.
– Добрый вечер, мадам. Не волнуйтесь, скоро вам станет легче. Настолько легче, что сможете летать.
– Я бы с удовольствием, – прошептала Патриция. – Всю жизнь мечтала полетать, как птица. Но сейчас мне нельзя. Невозможно!
– Почему? Что вас здесь держит?