ходил Антоний в местный Берестовский храм,
жил в воздержании суровом, редко ел,
копал пещеру он руками и смотрел,
что получается из-под умелых рук.
Природа дивная расстелена вокруг.
Хочу немного вам о храме рассказать.
Совсем недолго он сумел там постоять,
был деревянный. Сделав каменным его,
не упуская из рассказа ничего,
скажу, что Юрий Долгорукий – Бог судил —
потом при этом храме похоронен был.
А вот пресвитер
[7] храма был Иларион
[8].
Не сомневаюсь даже, что заметил он,
когда Антоний в его церковь приходил
и долго Господа о помощи молил.
Знаток писаний всех и повестей святых,
любил частенько перечитывать он их.
Не начиная о судьбе нелёгкий спор,
я представляю их неспешный разговор
всё об Афоне, да о книгах о святых.
Ну как же жалко, что нам не услышать их!
Да, к сожалению, растаяли слова
ещё быстрее, чем сожжённая церква́, —
горит внезапно, не оставив ни угля.
Молчит суровая днепровская земля.
Одиннадцатый век идёт. Пятнадцать лет.
Вот и Владимира Крестителя
[9] уж нет.
Почил в июне, сын же его Святополк
в борьбу вступает за престол, как Бог предрёк.
Борис и Глеб невинно пали с рук его.
А Ярослава словно скрыло волшебство…
В то время трудная усобица была,
людей работных и князей не берегла…
Жгли церкви и уничтожали свой народ.
Междоусобицы кровавый огород
пугал Антония, ведь был невинен он,
и в это время удалился на Афон.
Сам знаешь, с другом расставаться нелегко,
тем более когда уходишь далеко,
среди язычников оставив и врагов
и не жалея для прощанья пары слов:
«Бог весть, увидимся ли мы, Иларион.
Не знаю, путь какой нам Господом суждён».
И при прощании своём в чудесный миг
Илариона тут в монахи он постриг.