– Как звать?
– Прохор.
– Я товар привез, меха.
Прохор свистнул двум отрокам.
– Помогите принести товар, – сказал он им, указывая на Митрича.
Вчетвером дотащили товар до постоялого двора.
– Опа, живой! – воскликнул Владимир.
Прохор подошел к нему, тронул за плечо, протянул руку, поздоровались.
– Распаковывайте товар, – Прохор повернулся к Митричу. – Взглянем и пойдем за стол, поговорим о цене.
Он прошел, все осмотрел, потрогал, потряс меха, полюбовался на перелив меха, а когда развернули шкуру медведя, даже цокать начал – большой! Зашли в хату. Стряпухи перед каждым поставили миски отвара с овощами и кусками мяса. Пока кушали, Прохор рассказал деду, что, когда они вместе с Владимиром возвращались от волхва, обменивая по поселениям пушнину, на них набросилась шайка разбойников.
– Нас четверых, вместе с купцом, прижали к лодке. Мы отбивались, а на Владимира то ли четверо пошли, то ли пятеро разом навалились. Мужик бился хорошо, но потом я не видел, что было, – крепко на нас насели. Выручили нас охотники из деревни Пелдуши, которым соль была нужна. Прослышав про купца, они пошли через озера к реке Оять. Там люди им сказали, что купец уже вниз пошел. Они решили догнать и догнали вовремя, увидели четверых бившихся в лодке и помогли, с луков постреляли. Те, что на Владимира накинулись, увидели, что половина шайки побита, и рванули в лес. Охотники погнались за ними, немного углубившись в лес, но не догнали. Владимира не было нигде. Все видели, что он по колено в воде стоял, отбиваясь, и решили, что зарубили его и река унесла. Пока тех сожгли разбойников, пока с пелдушкинами сторговались, Добрыня за помощь в два раза соли больше дал. А когда дальше на лодке пошли, все кругом посматривали, тело, может, кто увидит, но так и не нашли. И решили, что волхв знал судьбу мужа и отправил с ними. А эво как вышло.
У вепсов свой язык, но, когда приезжали торговать, говорили по-русски. Практически все знали два языка. Владимир с волхвом общались на русском, а вепский хорошо знали, так как жили вокруг вепсов. Митрич долго торговался с Прохором, сошлись на цене, устраивающей обоих. Взял за все серебром, а после спросил:
– Медвежью струю возьмешь? Две монеты золотом, в Новгороде за четыре продашь.
– Согласен, – махнул Прохор рукой.
Митрич ухмыльнулся – хорошо сторговал.