– Иди, капитан, и скажи Котину, чтобы, как все готовы будете, ко мне завернули.
Шубин вышел из комнатки и нос к носу столкнулся с Яценюком. Микола стоял, опустив голову, угрюмый и молчаливый.
– Пидемо, товарыщ капитан, – сказал он, и повел Шубина к выходу из блиндажа.
Когда они отошли шагов на пять, Миколу окликнул Лелюшин:
– Эй, Яценюк! Как отведешь капитана до Котина, возвращайся обратно. Гвардии полковник с тобой поговорить хочет.
Микола не ответил, только хмуро кивнул в ответ. Но рассмотрел его кивок ординарец или нет, было непонятно. Сумерки опустились на лес, луна еще толком не взошла и пряталась где-то в низине, за лесом. Было темно, и Шубин чуть не наступил впотьмах на пса, который, как потом ему сказал Микола, приплелся следом за ними от указателя и терпеливо ждал выхода капитана из блиндажа в ближайшем кустарнике. Увидев его, выбежал и, помахивая хвостом, кинулся чуть ли не под ноги Глебу.
– От, бис тебя разбери! – выругался на собаку Микола, но тут же ласково приласкал пса, потрепав того по голове: – Пидемо з нами, животина, выпрошу у Гуляева для тебя каши. Он, правда, у нас жадюга тот еще, но мы его зараз уговорим.
Так они втроем и дошли до полевой кухни. Пока шли, немного посветлело, и место, где стоял большой походный котел на колесах, неплохо освещалось луной, проглядывающей сквозь ветви деревьев. Шубин рассмотрел, что повара рядом с котлом не было, зато рядом топталось с десяток солдат с котелками, среди которых глазастый Микола увидел и паренька по фамилии Теткин.
– Теткин, – позвал он, – куда Гуляев втик? У нас к ему от командира терминовый, то бишь срочный наказ.
– Сами его ждем, дядя Микола. Сказали, что он к Семенихину за какой-то надобностью пошел.
– Вот собрались голодяги! Темень уже, спать пора, а им пожрать надумалось, – раздался еще издалека ворчливый голос, и к бойцам вышел среднего роста, худой и жилистый мужчина. Он прихрамывал на правую ногу, а один его глаз был прикрыт и перечеркнут красным шрамом от недавнего, по всей видимости, ранения.
– И почему ты, Гуляев, всегда недовольный становишься, как только завидишь возле своего котла какого-нибудь бойца с котелком и ложкой? – поинтересовался у повара один из бойцов. – Тебе, наоборот, по твоему статусу положено радоваться, что мы жрать хотим.
– С чего это мне радоваться, Дьяченко, что ты жрать хочешь? – чувствуя подвох в словах бойца, поинтересовался Гуляев, подходя ближе и надевая на себя висевший на суку поварской передник.