Про зрелища в той эпохе, помимо хлеба не забывали. Само путешествие туда было тоже увлекательным занятием. Из дедушкина дома краткий путь в кинотеатр проходил через задние дворы, а картина там была совсем иная, чем на центральной улице. Сзади хозяйственных дворов стояли кучи навоза, летали огромные мухи. То и дело приходилось смотреть под ноги, чтобы не угодить на лепешку или желтую едкую лужицу. Да и дышать становилось все труднее: мало того жара, стояла к тому же ужасная вонь от разлагавшихся кучи навоза. Под ногами хлюпали лужицы, пахнущие так, что у неподготовленного человека мутилось бы сознание. Пока они шли туда, отважною гурьбою соседских детей, вовсю кипел разговор о предвкушаемых прелестях сюжета и состава актеров очередной индийской драмы: кто сегодня будет играть в фильме: Амитабх Баччан или Митхун Чакраборти, злодей или полицейский, любовь или месть.
А Дидар, тем временем занимался своим любимым делом наблюдением за все и вся, за которым следовали те вопросы, на которые вечно занятые взрослые не хотели отвечать, да и его тетушки отвечали тоже с неохотой. Из-за этого Дидару приходилось по нескольку раз их повторять. Кучи навозные отличались между собой, как и навозные мухи, разноцветные блики, которых то и дело отблескивали, как маленькие катафоты на велосипедных колесах издали, в лучах вечернего, но еще жаркого летнего солнца. Одни кучи были большими, другие поменьше.
Дидар, как всегда, отставал, наблюдая за миром с любопытством исследователя. Он задавал вопросы:
– Почему одни кучи большие, а другие маленькие?
– А почему в них что-то шевелится?
– Почему здесь так много мух?
Дети сначала отмахивались, но в конце концов сдавались:
– Потому что у Айдара двенадцать коров, а у Мурата всего три – лентяй! А шевелятся там құрттар¹
– Кто? Где? Как они там оказались?
– Да мухи же, мухи! У деда спроси – он же твой дед и наш учитель. Он нам про этих тварей всю голову проел.
И Дидар вспоминал книжки на дедушкиной полке, полные рисунков насекомых, червей и микроскопических существ. Ему становилось интересно. Навозные мухи были разными – с металлическим отливом на крыльях, словно велосипедные катафоты, переливающиеся в лучах солнца.
И вот, наконец, они пришли к кинотеатру. Перед зданием – клумбы, чуть дальше – тополиные аллеи, и посредине площади – монумент. Он стоял на постаменте, словно сам ветер из степи, облечённый в бронзу. Это был великий батыр Амангельды Иманов² – один из предводителей восстания 1916 года, поднявшегося против царского указа о мобилизации казахов на «тыловые работы» в чужой, бессмысленной для степи войне.