До того, как стать легендой проекта «Стрела времени», Прохор Сергеевич имел преподавательские полставки в Выдрапушском филиале Армавирского педагогического университета, полставки научного сотрудника в Краеведческом музее и подрабатывал истопником в детском саду ночь через две. Доходов от трех работ хватало на то, чтобы поддерживать в жилом состоянии часть дома в две комнаты с кухней и тихим соседом-алкоголиком, и на еду.
– Работаю за еду, – шутил Прохор.
Взяток от студентов он не брал как потому, что не давали, так и потому что за мелкое взяточничество быстро сажали в тюрьму. За крупное взяточничество сажали реже и только проректоров по финансам и хозяйству, а ректоров не сажали никогда. Взятки за экзамены в России изжили себя. Ректора и проректора разворовывали государственные гранты, транши на развитие и до обирания студентов не опускались. Отсутствие взяточничества в высшем образовании все равно не сказалось положительным образом на российском студенчестве. Резонов учиться не было никаких. Отчислять за неуспеваемость студентов было тоже нельзя, так как вместе с отчисленным студентом увольняли и преподавателя. Отчислять было нельзя, потому что каждый студент приносил университету бюджетные деньги и статус в рейтинге вузов. Это было единственное, в чем Армавирский университет приблизился к классическим европейским вузам – пока студент платил, его не отчисляли даже за убийство. Так что Выдрапушский филиал Армавирского педуина был чем-то вроде библиотеки в публичном доме.
Ближе к пенсии Прохор мог рассчитывать получить 0,75 ставки доцента в педине и целую ставку старшего научного сотрудника в музее. Но до этого золотого дождя нужно было еще дожить. Пенсионный возраст в России наступал в 70 лет у мужчин и в 69,5 у женщин. Прохор, обладавший могучим сибирским здоровьем, вполне мог обременить государство своим пенсионным обеспечением. Но судьба распорядилась так, что в Выдрапушский филиал Армавирского университета пришла разнарядка Министерства науки, образования, молодежи и спорта откомандировать наиболее достойного преподавателя истории в возрасте до 40 лет, годного по состоянию здоровья к службе в армии по категории «А», в Москву для участия в конкурсе исторической реконструкции.
Учитывая требования, а также отсутствие денежного приза для победителя конкурса, желающих не нашлось. На ежепятничном курултае, где директора институтов сидели за партами по двое и чувствовали себя школьниками настолько, что мальчики оккупировали задние парты и кидались жеванной бумагой, а девочки вели важные разговоры на первых партах и призывали не хулиганить и не шуметь, ректор поставил перед директором исторического института вопрос ребром – кем пожертвуем? Пожертвовали Прохором.