А служила она в специальном отделе городского сыскного управления сыщиком по так называемым «особо волшебным делам» и, по мнению многих своих знакомых и коллег, занималась всяким вздором, который заключался в выслеживании и разоблачении граждан, незаконно промышляющих оккультной деятельностью. То есть, как уже вы, наверное, догадались, клиентами Анны Федоровны были всевозможные маги, чародеи, колдуны, экстрасенсы, гадалки, феи, цыгане и всякие другие подобного рода мошенники, доказать вину которых и наказать по справедливости было подчас невозможно. Да и сами себя они считали чуть ли не божествами. А если к этому длинному списку еще прибавить ритуальные убийства и черные мессы вместе с эликсирами молодости, средневековыми ядами и уже навязшими в зубах волшебными корнями мандрагоры, то можно просто взять и рассмеяться. Но майор Башкирова была не и тех, кто скалит зубы или болтает о пустяках. Она была резка, даже груба, дотошна до жути и буквально терзала до дыр каждое порученное ей дело, а иногда залезала в такие дебри, что из них ее мог вытащить только синеглазый судмедэксперт Петька со своим неиссякаемым оптимизмом, шутовским остроумием и врачебным цинизмом.
Будучи человеком умным и проницательным, Анна Федоровна понимала, что с таким подходом ей не продвинуться по службе и три звездочки никогда не засияют на ее погонах, поэтому в часы редкого отдыха она и подумывала о том, как бы бросить все, уйти в отставку и заняться более приятными занятиями. Однако, несмотря на все раздирающие ее незаурядную натуру противоречия, Анна Федоровна была сыщицей от Бога и ни в какой другой профессии преуспеть не смогла бы. Обладая аналитическим умом и феноменальной памятью, она поразительно умела соотносить одно событие с другим, даже если последнее произошло несколько тысяч лет тому назад. Иногда с первого взгляда ход ее мыслей и предположения казались лишенными всякой логики и вызывали лишь снисходительную усмешку (мол, женщина, что с нее взять), но в конечном итоге даже самые невероятные ее выводы оказывались правдой. Ее мозг работал, как четко слаженный механизм: факты, предположения, анализ, сопоставления, выводы… А когда все усилия уже казались бессмысленными и следствие заходило в тупик, грозя превратиться в еще один висяк, ее послушная и безотказная память вдруг отчетливо рисовала какой-нибудь забытый фолиант, где заботливой рукой хрониста черным по белому была написана простая разгадка запутанной истории. И сколько было радости, когда она, пройдя через непреодолимые трудности, доводила до конца какое-нибудь совершенно безнадежное дело! Сколько водки они выпивали тогда в Петькиной прозекторской! И какое искренне отчаяние испытывала Анна Федоровна, когда в уже, казалось бы, раскрытом деле оставалась какая-то недосказанность, незавершенность, этакая бездонная, черная дыра. И тогда в состоянии полного изнеможения и душевной пустоты Анна Федоровна возвращалась домой, вставала у окна и, созерцая купола часовни Блаженной Ксении, слушала колокольный звон, точно искала успокоения там, где, по ее мнению, найти его было невозможно.