Полыхнули пожары, затрещали ломаемые в домах перегородки и мебель, захрипели в смертных корчах налетевшие на пиратские ножи жители. Головорезы, добравшиеся до винных лавок, входя в пьяный раж, громили всё, что не могли утащить. Били утварь в посудных лавках, переворачивали и топтали корзины с фруктами в съестных, крушили небольшие уличные алтари богам, сбрасывали с постаментов прекрасные статуи. Спешащие к гавани от северных ворот отряды городской стражи натыкались на вчетверо превосходящие силы бандитов, и до гавани не добирался ни один. Белые плиты улицы Колоннад стали пятнистыми от крови, как шкуры длиннорогих критских быков.
Все, кто успел вырваться – хозяева, прислуга, рабы, лавочники, мастеровые, жрецы – бежали полуодетые, с белыми от ужаса глазами, затаптывая упавших, теряя детей. Бежали к северным воротам, а там вдоль акведука к каменоломням. В горы! В горы! Укрыться! Ведь не сунутся же пираты вглубь страны!
***
Ютис очнулся от крика и топота. По стенам метались отблески факелов. Толпа под окнами мастерской неслась к проёму в северной части стены. Ютис выскочил наружу, схватил за грудки мчавшегося мимо раба – Что?!
– Пи… Пираты! – еле выговорил раб трясущейся челюстью.
– Где?
– Везде!
«Сестрёнка!». Навстречу толпе не пробиться. Ютис рванул к Защитной стене. Как любой мальчишка в городе, он лазал по стене всё детство, знал все удобные спуски и подъемы. Взлетел по каменным глыбам наверх, понёсся по гребню. Стена вела к центру города и упиралась в тыльную часть трибун арены. Просочившись незамеченным по заднику скены*, Ютис выглянул в небольшое окошко, выходившее на Агору, и задохнулся от ужаса. Над квадратной площадью Агоры было светло от факелов и стоял оглушительный рёв. Пираты сгоняли к изящной колоннаде храма Тюхе связанных по десять человек пленников. Тащили по земле избитых мужчин, гнали, угрожая ножами, упирающихся, в изодранных одеждах женщин. Орали пираты, рыдали, выли женщины, кричали дети. За краем площади, за цепочкой бандитов, стоявших в охранении, валялись трупы тех, кому не удалось сбежать. С высоты было видно, как в море снуют от берега к кораблям лодки, гружённые мешками, сундуками, корзинами, бочками, огромными запечатанными амфорами и кувшинами.
Ветер тащил на город тучи. Из-за туч светало медленно. Ютиса трясло, то ли от подступающего холода, то ли от потрясения. Он узнавал в толпе пленников знакомые лица и со страхом искал глазами светлую головку сестры.