Интроверт говорит. Рассказы, стихи, размышления - страница 19

Дорогие читатели, кто-то здесь узнаёт себя?

Как настроишься на день, так он и пройдёт. А вы как думаете?

Чем же наполнить себя в ранний час? Счастьем, радостью?.. Это обязательно, но чуть позже, а вначале…

Об этом новый разгрузочный диалог, или О том, что греет. Встречайте разговор Утра (его реплики выделены курсивом) и вставшего с кровати Человека:

– Ты проснулся! Поднимайся.

– Здравствуй, ласковое Утро!

– Мир зовёт. Ты собирайся.

– Вижу. Круг вон златокудрый.

– Краски в руки! Принимайся.

– Разрисую… мастер будто.

– Наполняй и наслаждайся.

– Чем наполнить, друг премудрый?

– Счастьем ты уж постарайся.

– Да. Но это днём. А утром?

– Светом, может? Признавайся.

– Кофе. И прямым маршрутом…

– Теплу дать выход?! Разгорайся!

– Добавим блеска перламутра.

Дорогие читатели, кто утром, как я, любит попить кофе и наполниться его теплом? Чай, какао тоже подходят – приветствуется всё, что греет душу и настраивает на хороший день.

Рассказ посвящён Победе в Великой Отечественной войне.

Большие грубые морщинистые руки держали в руках покрытую рубиновой эмалью пятиконечную звезду.

– Деда, смотри, как получилось! – к Николаю Семёновичу, сидевшему на диване, подбежал мальчуган. – Похоже? Вот красная звезда, вот в центре папа твой – прадедушка Семён.

Дед Коля, уже поднявший голову, бережно положил рубиновую звезду на белый в синий горошек платок на журнальном столике рядом, надел очки и взял в руки рисунок внука.

– Да-а, очень красиво… – смахнул слёзы рукой сын запечатлённого руками ребёнка отца. – И щит, и солдат в шинели, будёновка вот, а винтовку… – дед не успел договорить, а Егор уже убежал за простым карандашом…

– Дай-ка, деда, забыл! – мальчишка проворно, но мягко выхватил рисунок, чтобы закончить открытку.

Пока мальчик пыхтел над картиной, старик снова взял награду отца. Она покачивалась – тряслись руки, повторяя движения подбородка. Дед умел плакать тихо-тихо, чтобы в своё время его не слышала мать. Лишь только на ладонях всегда оставались следы преступления – они были сырыми. Мамы Николая Семёновича уже давно не было в живых, но привычка осталась. Не мог Коленька огорчить свою единственную оставшуюся на земле родную душу – старался не показывать, как плохо было ему. А мать, стараясь не мучить сына, делала втайне от него то же самое. Так было с тех пор, как перестали приходить отцовские письма… Вручили звезду.