Я была полна упорства. Да, тяжело, да, хочется плакать. Но разве большая наука дается легко? Зато какая у меня потом будет строчка в резюме! Я очень старалась. И, когда меня совсем накрывало, ходила плакать в туалет.
Скоро у меня начались проблемы с едой. Я как будто бы не могла наесться и часто ела до рези в желудке. Потом ругала себя, плакала, что плохо выгляжу, что плохо себя чувствую. Я наказывала себя за слабую силу воли, переставала есть вообще. Потом снова не могла остановиться. Спустя время я перестала чистить зубы. Для этого надо было идти в другой конец коридора, а я, придя с работы, падала замертво на кровать и засыпала. Утром звонил будильник, и я срывалась, боясь опоздать на работу.
Затем я перестала умываться. Мне невыносимо, тягостно хотелось домой. Казалось, что стоит мне приехать, оказаться дома, с родителями и друзьями, как весь этот кошмар отступит. Каждый день я смотрела в календарь и считала дни до отъезда.
Однажды я внезапно поймала себя сидящей ночью на земле в пролеске между библиотекой и общежитием и безысходно рыдающей. «Это же должно когда-то закончиться. Должно. Почему так медленно тянутся дни, почему приходится считать даже часы, минуты?» – такие мысли крутились у меня в голове. Я с усилием встала с земли.
Если бы я знала тогда, что я уже больна, я бы не поверила. Все свои отклонения в питании, гигиене и настроении я списывала на слабость воли. Эту же мысль подогревал и мой московский научный руководитель. «Света, почему вас не было в воскресенье на работе?» – прочитала я однажды утром сообщение от него у себя в телефоне. Сил отвечать у меня не было, но внутри начала подтачивать совесть. Действительно, почему? «Я должна, должна заставить себя работать лучше. Должна заставить себя снова похудеть». «Мне станет, конечно, легче, когда я приеду в Москву». «Вот тогда я возьмусь за себя, там все получится». Такие мысли роились у меня в голове, а между тем мне становилось все хуже.
Я начала чувствовать слабость днем на работе. Я постоянно хотела спать. Я могла наесться до боли в желудке, а потом плакать от отвращения к себе. Моя привычная одежда перестала застегиваться на мне. Более или менее нормально я себя чувствовала, только когда сидела и не двигалась. Но я продолжала упорно ездить на работу, вставать в семь утра и винить себя в происходящем.