За ближайшей к входу парте на правом стуле сидела Агиля с рыжими волосами чуть ниже плеч и голубо-зелёными глазами, одетая в застёгнутую красную рубашку с поправленным воротником, с семью чёрными пуговицами справа, с длинными рукавами, которые были застёгнуты на чёрную пуговицу, и чёрными пересекающимися линиями, голубые джинсы и обутая в чёрные туфли со шнурками. Она была родом из Узбекистана, и, как и я, училась здесь с первого класса (другие пятеро, которые доучились до одиннадцатого класса, были пришедшими). О её родителях я ничего не знаю, да и она ни с кем не общается, кроме другого нашего одноклассника. Зато я точно видел, как её ещё с первого класса забирала её бабушка (по крайней мере, я так думаю, что она ей бабушка), а вот, начиная с шестого, перестала. Сейчас Агиля с согнутыми под партой ногами и положенной на сложенные на парте друг на друга руки головой смотрела вперёд на белую стену.
За центральной партой в первом ряду на левом стуле сидел Дима с короткими чёрными волосами без чёлки, бурыми глазами и крепким телосложением, одетый в белую майку с короткими рукавами, синие джинсы и обутый в чёрно-синие кроссовки с синими шнурками. Пришёл он к нам в восьмом классе сразу после переезда из Казахстана. Его родители работали прокурорами, а младшая сестра Фариза училась здесь же, и, придя вместе с братом и начиная с шестого класса, дошла до девятого. Также ещё в Казахстане с одиннадцати лет Дима занимался боевым самбо, а, переехав сюда, продолжил это дело. Когда я зашёл в класс, он смотрел на центральную часть доски, вытянув ноги, облокотившись на спинку и скрестив руки на уровне груди, и, услышав шум открывающейся двери, повернул голову в сторону входа и увидел меня. Он поприветствовал меня, усевшись нормально и согнув ноги под партой:
– О, привет, Андрей.
– Привет, Дима, – ответил я, и, подойдя к его парте, мы протянули друг другу правые руки и пожали их, после чего Дима вернулся в прежнюю позу. Далее, проходя между центральным и левым рядом парт, я направился к своей парте.
За самой левой партой в первом ряду на правом стуле сидел Довлет с короткими чёрными волосами с небольшой чёлкой направо и бурыми глазами, одетый в бежевую толстовку с длинными рукавами с капюшоном сзади и без шнурков спереди и чёрные лёгкие штаны и обутый в белые кроссовки со шнурками. Когда я зашёл в класс, он с согнутой на парте левой рукой, и правой на той же парте, ладонь которой придерживала голову, смотрел в окно слева от него, а, услышав, как кто-то входит, повернул голову в сторону входа, после чего, когда мы с Димой уже пожали руки, повернул голову обратно в сторону окна. Мне известно, что он родом из Узбекистана, а вот о его родителях – ничего, да и он особо ни с кем не общается, кроме Агили. Может показаться, что он ничем не примечателен, однако он успел прославиться. После прихода в восьмом классе он начал закупать фруктовые жижи для вейпов в табачных лавках и продавать их ученикам из средней школы на втором этаже, а старшеклассникам – на третьем. Его покупателей можно было заметить в тех же туалетах или на улице за школой, где они активно потребляли товар. Знали о его бизнесе и том, кому и что он продаёт, только ученики. Однако в итоге бизнес Довлета накрылся – через шесть месяцев после начала этого дела уборщица застукала восьмиклассника за курением вейпа с вишнёвой жижей, и тот под страхом дальнейших проблем с учёбой рассказал о человеке, который ему продал эту жижу. Как итог, после серьёзного разговора в тот же день директор пригрозил Довлету исключением из школы, если тот продолжит здесь продавать подобные вещества. Теперь он продаёт жвачки на переменах в коридорах не только уже перечисленным категориям учеников, но ещё и младшеклассникам. И хоть на продаже вейпов он заработал пятнадцать тысяч рублей, однако попал в серьёзный долг, который выплачивает одному однокласснику. Он сейчас тоже был в классе, и директор ему ничего не сделал, когда в том же серьёзном разговоре Довлет сообщил, откуда у него деньги на такие закупки.