Улицы припорошило свежевыпавшим снегом, и белый тротуар переливался и мерцал в свете фонарей. Зоя, давно ожидавшая, когда небеса укутают безжизненную землю снежным бархатом, теперь радостно наблюдала за танцем снежинок по ту сторону окна. Ее удручало лишь то, что окно нельзя открыть, впустив в комнату свежий воздух, не говоря уже о том, чтобы выйти на улицу. Здесь была бессильна даже ее тетя, которая, чтобы хоть как-то отвлечь девочку от болезни, регулярно приносила племяннице сладости и игрушки. Она позаимствовала из кабинета главного врача видеомагнитофон со стареньким телевизором, чтобы Зоя могла смотреть фильмы, когда ей надоедает чтение или рисование.
Но сегодня Зоя почти не включала телевизор. К еще не прочитанным книгам Льюиса Кэрролла и Александра Волкова и тетрадям с задачами «для развития творческого мышления» душа ее не лежала. Обыкновенно жизнерадостная, сейчас Зоя казалась своей тете необычайно рассеянной и задумчивой (не поинтересовалась даже, как у нее, Миры, дела и что интересного она принесла в этот раз).
С утра у девочки был жар, частично спал он лишь к полудню, но Мира, будучи старшей медсестрой больницы, считала, что причина такого настроения и необычной замкнутости ее племянницы в другом. Она утвердилась в верности своей интуиции, когда Зоя рассказала, что будто бы именно для нее написали сказку, в которой она, Зоя, будет главной героиней. Мира знала о встрече Марка и Ника, о просьбе, которую Ник согласился исполнить для лучшего друга, но не о том, что сказка, которую он станет рассказывать по выходным, о самой племяннице. В своей манере, будто общаясь с младшей подругой или сестрой, она спросила, в какой сказке Зоя хотела бы побывать, на месте какого персонажа оказаться и хочет ли запечатлевать свои похождения по волшебному миру на бумаге. Эта идея девочке понравилась, и она попросила принести ей принадлежности для рисования.