Реплики о «свободном времени» – первые признаки проективной идентификации
Это замечание, звучавшее почти шутливо, на самом деле было началом скрытого процесса. В нём чувствовалась и констатация факта, и акт проективной идентификации, один из самых тонких и опасных защитных механизмов.
Если человек не может принять в себе собственные желания, страхи или недостатки, он начинает передавать их другому – не словами, а через интонацию, поведение, повторяющиеся фразы. Он хочет, чтобы вы приняли его внутреннюю позицию. Чтобы стали тем, кем он боится быть сам. Или чтобы подтвердили её правильность.
Когда она говорила мне, что у меня должно быть много свободного времени, потому что я многое успеваю, она, возможно, пыталась отдать мне своё чувство беспокойства – чувство, что она сама не может этого делать, что у неё нет такой свободы, но при этом – где-то внутри – есть зависть. Зависть, которую она не могла назвать своим именем.
То был первый этап психологического сдвига, в котором она начинала строить образ, в который хотела, чтобы я вписалась: «Ты – та, у кого всё получается легко. Ты – та, кто имеет то, чего нет у меня».
Она начинала формировать бессознательный контракт: ты – успешная, самостоятельная, ты свободная, а я – та, кто «не может», кто «не такая», кто «зажата».
Замечание об «особом отношении» мужа – триангуляция и страх зависимости
Для меня никакой «интриги» не было. Муж приятельницы был так называемым «харизматиком», то есть у него со всеми были «особые отношения». Другой вопрос – почему она обнаружила особенность своего мужа только в отношениях в состояния триангуляции (тем, кого интересует тема отношений в состоянии триангуляции, рекомендую свою книгу «Триангуляция VS переходный объект», Ridero, 2024).
Возможно, это был страх потери контроля над ситуацией, страх того, что кто-то другой может быть более значим для её мужа, чем она сама. Или же, что важнее, – страх того, что я могу быть более свободной, более собой, чем она.
Триангуляция – это не всегда явная ситуация ревности или вовлечённости третьего лица.
Иногда это психологическая конструкция, в которую один партнёр вводит другого, чтобы смягчить свою собственную тревогу. Или, наоборот, чтобы проверить: «Ты действительно рядом со мной, или ты хочешь быть с кем-то другим?».