Крылатые сандалии - страница 10

Шрифт
Интервал


Осторожно, едва касаясь стопами старинного красного ковра с золотисто-белым восточным орнаментом, Лейла подошла к окну. Оно было наполовину прикрыто плотными бархатными шторами цвета ночного неба. На подоконнике стояла небольшая стопка книг и огарок свечи с застывшими подтеками воска, подобными застывшим слезам в сердце девочки. Она провела пальцами по деревянной раме и холодному стеклу, за которым виднелся берег с одиноким раскидистым дубом и посеревшее море, сливающееся на горизонте с таким же серым небом. Немного правее она увидела Даниса, который натягивал на свою седую макушку шапку и рассеянно застегивал пуговицы своего длинного пальто. Он смотрел на небо. Лейла тоже взглянула на небо сквозь стекла и слёзы. Но вдруг всё закрутилось, закружилось перед глазами, и кто-то погасил свет.

ГЛАВА 4

– Не стоило мне оставлять тебя здесь одну в таком состоянии, – услышала она, всё ещё не открывая глаз. – Ну что же ты…

Данис снял с её лба влажный платок, намочил в чаше, стоявшей рядом с кроватью, и снова положил на голову девочки. Увидев, что Лейла открыла глаза, Данис выдохнул и обнял её, почти так же, как обнимал папа.

– Выпей это, – Данис взял с тумбы пиалу с травяным чаем и помог Лейле сделать несколько глотков, приподняв её над подушкой. Судя по тому, что повсюду горели свечи, сохраняя свет во мраке, прошло немало времени с тех пор, как она потеряла сознание.

Лейла ничего не говорила. Она лишь смотрела с благодарностью на Даниса и отмечала про себя его сходство с отцом. Возможно, поэтому в её сердце зародилась нежность к нему, которая исцеляла его от кровоточащей раны. Данис тоже был немногословен. Он сосредоточился на том, чтобы как можно скорее поставить девочку на ноги и стать ей опорой на некоторое время, до тех пор, пока её собственные крылья не освободятся от оков горечи.

Всю ночь он сражался с жаром Лейлы. Она время от времени приходила в сознание и слабо улыбалась ему, но потом снова впадала в беспамятство, сгорая в огне. Но Данис не чувствовал усталости. Сидя здесь, на страже жизни, он черпал силы откуда-то изнутри, ощущая, как они заполняют всё его существо для каких-то важных и ценных смыслов.

С наступлением рассвета Лейла уже обрела здоровый румянец. Она тихо спала, свернувшись калачиком, и видела, как рядом с ней сидит её отец, живой и полный сил. От его взгляда по лицу пробегала тёплая волна, а в груди трепетали бабочки. Он гладил её по щеке, дотрагиваясь по своему обыкновению большим пальцем до чуть вздернутого кончика носа. Иногда он обретал облик Даниса. Но потом снова становился собой, приоткрывая, тем самым, одну из великих тайн её жизни.