Проснувшись, Лейла увидела сидящего рядом с ней Даниса, погруженного в чтение какой-то старинной книги. Солнечный свет множеством лучей пробивался сквозь бархат и придавал пространству слабое перламутровое сияние. Всё казалось несколько… нереальным… Будто сон поменялся местами с явью, привнося в новый день горсточку эфемерного волшебства. Когда Лейла окончательно открыла глаза, на неё обрушилось воспоминание о вчерашнем дне, в котором её отец больше не проснулся, оставив её одну в этом непонятном и чужом мире. Но, к её удивлению, это осознание не принесло страданий. Будто это осталось где-то за гранью. А внутри сохранялось и крепло ощущение покоя и непоколебимости. Соприкоснувшись взглядом с Данисом, который дочитал последнюю строку одной из глав книги, Лейла увидела то же ощущение в нём. И поблагодарила его вновь обретенным блеском своих удивительных оливковых глаз.
– Вы тоже любите читать? – спросила она, проходя мимо огромного книжного шкафа до потолка и заметив свое отражение на глянцевой поверхности лакированного дерева. – У папы тоже было много книг.
Данис, наливая из турки свежеприготовленный кофе с шафраном, глубоко вздохнул его аромат и подал чашку Лейле. Затем уселся на свое любимое кресло, наблюдая за тем, с каким удивлением девочка попробовала этот напиток. Судя по её реакции – впервые в жизни.
– И читать, и писать, – ответил Данис. – Думаю, мне тоже есть чем поделиться с миром.
– Правда? – воскликнула Лейла. – Я бы очень хотела прочесть. Но, – девочка опустила ресницы, – я ещё не очень хорошо читаю. Мне обычно читал папа.
– Научишься… И этому, и многому другому.
– Да, но… Я тоскую по дому. И по хозяйству. И по шитью башмачков. «И по папе», – не решилась сказать она вслух. Ей было неловко говорить о том, что всё её существо каждую секунду охватывала тоска. И пусть боль отныне ощущалась как нечто далёкое, но тоска была настолько близкой, что порой заползала под кожу.
– Я помню, с каким азартом ты сшивала кожаные лоскуты едва ли не с пелёнок, – усмехнулся Данис. – Мы перенесём всё сюда. Место найдётся. А за хозяйством присмотрят соседи. Летом, если захочешь, можешь время от времени возвращаться туда, но пока – лучше не стоит. Замёрзнешь ты там одна, – и телом, и душой.
– Ах, дядя Данис, – Лейла, по-девичьи, припала к его груди, всхлипывая и вспоминая свою прежнюю жизнь. – Вы правы. Я останусь пока здесь.