– Я не сомневаюсь в их существовании, – ответил философ. – Я пытаюсь понять их природу. И если математика показывает нам, что существуют проблемы, которые принципиально неразрешимы, то даже боги не могут их решить. Это не умаляет их величия – это просто означает, что само бытие имеет определённую структуру, которой подчиняются все разумные существа.
Он повернулся к архонту.
– Господин Дионисий, я должен вернуться в Академию. Мне нужно обдумать всё это. И… мне нужно понять, откуда пришло это знание.
Дионисий кивнул, хотя в его глазах читалось беспокойство.
– Идите, мой друг. Но будьте осторожны. Некоторые истины могут оказаться слишком тяжёлыми для мира.
Теодор покинул дворец в состоянии глубокого волнения. По дороге в Академию он размышлял о случившемся. Полученное знание было слишком сложным и совершенным, чтобы возникнуть случайно. Кто-то или что-то намеренно передало его ему.
Но зачем? И что это означало для природы их мира?
Вернувшись в Академию, он нашёл Никия, который всё ещё сидел под дубом с ворохом свитков.
– Учитель, – сказал юноша, увидев взволнованное лицо Теодора, – что случилось?
– Никий, – сказал философ, садясь рядом с учеником, – я получил знание, которое изменило моё понимание мира. И теперь я должен решить, что с этим знанием делать.
Он рассказал ученику о своём открытии, о внезапном озарении, о мыслях, которые это вызвало.
– Если наш мир действительно является частью более обширной реальности, – сказал он в заключение, – то мы должны пересмотреть всё, что знаем о богах, о судьбе, о смысле нашего существования.
Никий слушал с широко открытыми глазами.
– Но учитель, – спросил он наконец, – если это правда, то что нам делать? Как жить с таким знанием?
Теодор долго молчал, глядя на заходящее солнце.
– Мы должны продолжать искать истину, – сказал он наконец. – Даже если эта истина изменит наш мир. Даже если она покажет нам, что мы не те, кем себя считали.
Он встал и посмотрел на звёзды, которые начинали появляться на небе.
– Возможно, Никий, наша задача не в том, чтобы найти окончательные ответы, а в том, чтобы задавать правильные вопросы. И если кто-то наблюдает за нами из другого мира, то, возможно, именно наша способность вопрошать и делает нас достойными их внимания.
Ночь опускалась на Элефсис, но Теодор Философ не спал. Он сидел в своей келье, записывая мысли о природе бесконечности, о границах познания, о возможности существования миров за пределами их мира.