Площадь, на которую меня вывел новый знакомый, жила шумной городской жизнью. Вокруг бегали и играли маленькие дети в белых одеждах. А рядом сидели группами с головы до ног укутанные в джеллабы женщины. Здесь было очень громко – смех, детский плач, свист и музыка заполнили пространство. Мамы изредка подзывали расшалившихся детей, давали подзатыльники и отправляли дальше играть, а сами возвращались к разговорам с подругами.
Мужчины сидели по кругу – в его центре барабанщик и флейтист играли танцевальные мелодии, – и пели берберские песни, подхватывали друг за другом какие-то восточные мотивы, с помощью которых прогоняли тьму, духов и одиночество. Их гортанное пение было похоже на щебет утренних птиц. А потом под волнообразный барабанный ритм мужчины прыгали с одной ноги на другую, то поднимали, то опускали руки, погружаясь в транс.
Их инструменты были сделаны из самых обычных материалов. Длинная флейта из тростника. А барабан представлял собой бочонок, который сверху обтянули кожей, звук из него исходил необычный, при каждом ударе возникала долгая вибрация. Эта музыка рассказывала о суровой жизни кочевников. Она передавалась веками и до сих пор по-настоящему жива.
Уважаемые старцы сидели и лежали на коврах в более спокойном месте, раскуривали трубки, кальян или просто перебирали четки.
Я влился в танец, когда человеческий круг разомкнулся. Мои ноги задвигались в общем ритме. Мы обхватили друг друга руками за плечи и выкрикивали вместе песню. В какой-то момент я начал чувствовать не только интонации, но и слова, научился понимать смысл этого танца, будто его язык стал нашим общим языком.
Люди, что собрались здесь, обращались ко мне как к брату, помогая в каждую секунду. Я, как маленький увлеченный ребенок, подражал им, отдавался тому, что никогда не случалось в моем доме. Я летал в танце с ними. А может, вообще этого ничего не было. Только музыка и ритм.
Ко мне подошел один из парней, с которым мы танцевали, и пригласил в гости к своему другу, тот жил совсем рядом. И через пять минут мы подошли к дому.
Один из ребят взялся за дверной молоток и сильно постучал по деревянной полукруглой двери. Звонкий удар всполошил бы весь дом, но ответа не было. Стояла глубокая ночь, но именно в это время обычно никто не спит. Из-за невыносимой дневной жары местные не выходят на улицу, пока не зайдет солнце. Но и вечером не становится прохладнее. Каменные строения настолько нагреваются, что город будто пылает огнем. Люди изнывают от местной погоды, не могут и не хотят ничего делать.