Осталась картинка вокруг, но никого, ее наблюдающего, не осталось. Так будет выглядеть Третьяковка после апокалипсиса.
Тихон стоял в коридоре, созерцая отсутствие «я». Ощущать было нечем, а вот созерцание оставалось, тихое, невесомое, размером всего лишь в один фотон. Картинка же видится, значит, созерцание есть? Именно «созерцание», потому что совершенно божественный момент не предполагал пошлого «видения», «наблюдения», и даже «присутствия», раскочегаренного эзотериками своей шизе в угоду.
Сколько-то это длилось, но вроде не слишком долго, так, жалкие пару-тройку секунд. Потом, будто бы испугавшись, туловище Тихона пошевелилось, ему непривычно было без «я». С этим искренним шевелением Тихон пришел в себя, «я» вернулось. Не встало резким толчком на свое место, а плавно вплыло внутрь головы, заполнило изнутри туловище, подняло давление и температуру. Тихон потоптался на месте, шевельнул коромыслом плеч, шмыгнул носом.
– Есть две вещи, которые тебя вытащат из любой жизненной ямы, это вино и часы, – сказал внутренний голос, – Если нет денег на хорошее вино и хорошие часы, не покупай вообще.
– Да я вроде не в яме, – пробормотал Тихон, приятно ощущая гортань.
– Я на всякий случай, – сказал голос, – Вдруг ты заблудился… Бывает же, когда по жизни косяки прут косяками, как глупая рыба селедка в невод.
– Полагаю, мое «я» – это косяк, – выдал Тихон более-менее уверенно.
– И я о том же, – грустно отозвался внутренний голос, – Мысль о том, что «я» – это косяк, и есть самый верный косяк. А твое «я» у тебя вроде бы есть… Знаешь, а вообще я тебе так скажу: когда Бог чего-то не даёт человеку, это Он от чего-то его бережёт… или что-то от него бережёт. Слопаешь, бывало, в детстве варенье, стыренное на кухне: «Не уберёг, Господи, как же Ты так?», и в небо посмотришь с наивным детским укором. А бывает, что у тебя уже есть что-то лучшее, чем то, что ты просишь. Потому и не получаешь того, что просишь.
– Я прошу понимания, – сказал Тихон, – Мне нужно понимание процесса, мне нужно все обозвать своими именами, как тому Адаму. У меня всяк таракан должен быть поименован и пронумерован. Не тем ли Адам и занимался…
– Про Адама не скажу, а понимания не будет, – пообещал внутренний голос, – Жизнь – это тайна, таковой и останется. И не верь тому, кто обещает, что все поймешь после смерти, ибо не факт. Но каждая ситуация нужна для того, чтобы пробудить кусочек, так что определись, какой ты кусочек, как тебе стать именно тем, самым полезным Богу и людям, кусочком.