Но ведь богач-враг ждал именно такой сцены долгие годы.
Кому смерть – а кому забава: мыши – погибель, а коту – пиршество.
Сиражи вонзил лопату в землю и перешёл на другую сторону могилы – туда, где стояли пленники.
Он схватил Китая за волосы – тот всё ещё запрокидывал голову – и ткнул лицом к могиле:
– Вот, смотри!
А когда тот не открыл глаз, Сиражи шлёпнул его по щеке.
– Сказал, смотри! Это будет твой последний приют, понял?!
– Нет, нет! – затряс головой Китай. – Сиражи-абый, не делай этого! Я бы жизнью отплатил!
– Кому сдалась твоя грошовая жизнь, тварь? Даже эта могила – слишком щедро. Таким, как ты, место в скотомогильнике!
– Не-е-ет! – жалобный голос Китая, будто молитва, слился с криком его сына:
– Я хочу жить! Не хочу умирать! Братья! Почему вы так с нами?!
– Чего орёшь, сопляк?! Не хочешь умирать, конокрад?! – взревел Сиражи и пнул мальчишку в рёбра. Тот взвыл. Но в этот момент в голосе Сиражи уже мелькала тень сожаления.
– Одними воплями вам не отделаться! Раз попались ко мне – красная глина вас ждёт!
Сказав это, Сиражи с силой ударил Китая по щеке своей лопатоподобной рукой.
Удар будто отрезвил его.
Удивительно – рот, готовый снова закричать, вдруг захлопнулся. Будто этим ударом из головы Китая вылетели все демоны, что гнездились там.
Будто он вышел из собственного тела и теперь смотрел на себя со стороны…
Смерть – словно пробуждённый дьявол – начала разматывать клубок воспоминаний, запутавшихся в его мозгу…
В последний раз сердце так билось тридцать лет назад – когда он с мужем старшей сестры залез в конюшню одного богача.
Тогда у него тряслись колени, руки ослабели – он буквально не мог ничего сделать от страха… Вор тогда уловил, о чём думает мальчишка, но учить было уже некогда.
У конокрада был только один способ «воспитания»: он заехал ему кулаком по голове, а затем, схватив за ворот, прижал к двери конюшни:
– Не дрожи! Дрожать начнёшь – конец тебе! Прямо тут сам и прибью!
Он не видел тогда лица мужа сестры в темноте хлева, но этот момент ещё долго потом приходил к нему в кошмарах…
Когда они вытащили коня и передали его заранее условленному человеку – черемису со стекольного завода – муж сестры снова применил ту же «методику».
Он стукнул подростка, у которого коленки дрожали, по голове и бросил:
– Дрожишь – пропал!
А потом, отхлебнув черемисской самогонки и немного развеселившись, начал длинную лекцию: