вслух выла она, как волк, жаждущий луны.
–Адель, что с тобой? Успокойся! – кричал Александр.
Она почувствовала его тепло. Он обнял ее. Воздух все еще звенел от напряжения, но оно отступало, растворяясь в тишине. Только тихие всхлипы Адели раздавались над ухом Александра. Девушка потянулась к нему, сомкнув руки за его спиной.
–Зачем ты это сделал? Зачем?! – выкрикнула она, снова заплакав.
–Что именно? – пробормотал он, уткнувшись в ее шею.
–Нахуя нужно было меня трахать и в яйца запихивать ебаных червей?! – истерила Адель.
–Что? Ты несешь какой-то бред…
Оттолкнув его, она метнулась на кухню и замерла в ужасе. На полу валялась разбитая тарелку, вперемешку с остатками «прекрасного завтрака».
В недоумении она побежала в спальню. Александр, как привязанный, следовал за ней, глядя на нее с тревогой. Адель прыгнула на кровать и начала искать липкое место, похожее на сперму. Нюхала, трогала руками, но ничего не было.
Перед глазами мужчины открывался странный, возбуждающий вид: девушка ползает по кровати, сексуально тряся ягодицами.
–Как ты имеешь право обзывать меня? – спросила она, приподняв голову.
–С тобой все хорошо?
–Да, нахуй, все просто объебенно прекрасно! – сарказм был настолько очевиден, что до Александра, наконец, дошло, что что-то не так.
–Адель, пожалуйста, объясни, что с тобой происходит?
Она перестала нюхать и задумалась. Галлюцинации.
А следом – и о нехватке «Норвила» в организме. Ее красные от слез, но все еще красивые, карие глаза посмотрели на Александра. Он присел рядом, желая услышать правду.
–Я больна. Психически нездоровый человек. Еще с самого детства…
Ее захлестнули воспоминания.
Она всегда сидела в школе одна за партой, отрешенная от мира. У нее никогда не было настоящих друзей. А дома ее ждали жестокие родители. Отец бил ремнем за плохие оценки, оставляя на теле шрамы. Мать запрещала выходить на улицу, кидала в нее всем, что попадется под руку. Они ненавидели ее просто за то, что она существует.
Однако отдать Адель в детский дом они не хотели. Им нравилось мучить ее. Родители смеялись, когда девочка захлебывалась слезами. Пробовали все возможные пытки: заставляли стоять на горохе в углу, купали в кипятке.
Отец и мать сами были неуравновешенными: лезли в петлю, резали себе руки. Все это оставило на ее психике неизгладимый след.