[Строфа 6]
Мой друг, он видел, как река
Свой путь торила меж камней,
Как опускались облака
На пики гор, что всех древней.
Его не мучила тоска,
Но с каждым днём он был вольней.
И пусть была рука крепка,
Он становился всё мудрей.
Он пил из лесного родника,
Не ждал изысканных вестей.
И вера в нём была крепка,
Что он идёт стезёй своей, где блики
росы, как чистые улики
того, что мир был обновлён.
Он видел в капле многоликой
всю суть и всех людей имён.
Беру перо, что на столике
лежит, как старый артефакт,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь бесспорный факт,
который, словно у провидицы,
пронзает время, словно тракт,
и рифма, вечная заступница, —
есть мой единственный контракт.
Она – мой крест, моя обитель,
и мой решающий антракт.
Она одна мой избавитель,
что заключает с болью пакт.
[Строфа 7]
Мой друг, но вот тропа пропала
В ущелье, где царила мгла,
Где буря песню завывала
И скалы пламенем секла.
Судьба героя испытала,
На край обрыва привела.
И бездна голодно зияла,
И в ней надежда умерла.
Но в нём отвага не пропала,
Хоть ночь была черней, чем мгла.
Душа отчаянья не знала,
Она вперёд его вела, где блики
зарниц, как гневные улики
богов, что правят миром сим,
пронзали тьму, и слышны крики
стихий, что спор великий с ним
вели. Беру перо, что на столике
лежит, как верный мой кинжал,
ведь в этом мире меланхолика
спасает тот, кто не дрожал
пред бурей, кто, подобно пленнице,
из клетки духа убежал.
И рифма, вечная заступница, —
есть мой единственный кинжал.
Она – мой бой, моя поспешница,
и мой последний идеал.
Она одна моя мучительница,
которой сердце я отдал.
[26.06, 12:04] brainxd555: Сказание о Зеркальной Горе (Продолжение)
[Песнь первая: Зов]
[Строфа 1]
Мой друг, в том царстве, где туманы
Скрывают тропы от людей,
И где лесные истуканы
Хранят покой былых князей,
Рождались древние преданья
Про тяжесть сломанных мечей.
И в час ночного увяданья,
Когда не слышно и речей,
Явилось странное заданье
Для самых смелых из мужей:
Найти средь мира и страданья
Ключи от тысячи дверей, где блики
луны, как призрачные лики,
скользят по лезвию клинка,
и где судьбы немые крики
не слышит праздная рука.
Беру перо, что на столике
лежит, как страж былых времён,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь волшебный сон,
чья власть, как у степной владычицы,
сильна, как колокольный звон,
но рифма, вечная заступница, —
есть самый праведный закон.