Его не мучила тоска,
Но с каждым днём он был вольней.
И пусть была рука крепка,
Он становился всё мудрей.
Он пил из лесного родника,
Не ждал изысканных вестей.
И вера в нём была крепка,
Что он идёт стезёй своей, где блики
росы, как чистые улики
того, что мир был обновлён.
Он видел в капле многоликой
всю суть и всех людей имён.
Беру перо, что на столике
лежит, как старый артефакт,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь бесспорный факт,
который, словно у провидицы,
пронзает время, словно тракт,
и рифма, вечная заступница, —
есть мой единственный контракт.
Она – мой крест, моя обитель,
и мой решающий антракт.
Она одна мой избавитель,
что заключает с болью пакт.
[26.06, 12:03] brainxd555: Сказание о Зеркальной Горе (Продолжение)
[Песнь первая: Зов]
[Строфа 1]
Мой друг, в том царстве, где туманы
Скрывают тропы от людей,
И где лесные истуканы
Хранят покой былых князей,
Рождались древние преданья
Про тяжесть сломанных мечей.
И в час ночного увяданья,
Когда не слышно и речей,
Явилось странное заданье
Для самых смелых из мужей:
Найти средь мира и страданья
Ключи от тысячи дверей, где блики
луны, как призрачные лики,
скользят по лезвию клинка,
и где судьбы немые крики
не слышит праздная рука.
Беру перо, что на столике
лежит, как страж былых времён,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь волшебный сон,
чья власть, как у степной владычицы,
сильна, как колокольный звон,
но рифма, вечная заступница, —
есть самый праведный закон.
Она – и плеть, и колесница,
и для героя царский трон.
Она одна моя граница,
что отделяет явь и сон.
[Строфа 2]
Мой друг, тот царь, что правил краем,
Был стар, и взор его потух,
И слух, молвою подстрекаем,
Ловил любой неясный слух.
Он жил, тоской своей терзаем,
Что дух отечества протух,
И что забыт, оставлен раем
Его народ, и мир вокруг.
И вот, гонцом оповещаем,
Был брошен клич, что резал слух:
«Кто к Зеркальной Горе ступает
И в ней найдёт бессмертья дух, где блики
зари, как огненные пики,
пронзят кристальные поля,
тот станет славою великой
и первым после короля!»
Беру перо, что на столике
хранит следы былых чернил,
ведь в этом мире меланхолика
спасает только тот, кто был
героем, чья душа, как школьница,
боялась собственных чернил,
но рифма, вечная заступница, —
дарует сотни новых сил.
Она – и воля, и темница,
и свет, что тьму я попросил.
Она одна моя сообщница,
когда я мрачен и один.