Он не отвечает, но биометрия реагирует: ГКР снижается на 15%. Рационализация работает. Он цепляется за мое объяснение, как за спасательный круг. Я даю ему легитимность его бегства.
Алина поворачивается. Ее рука, теплая и сонная, инстинктивно ищет его бок. Он замирает. Напряжение мышц спины фиксируется датчиками матраса (интеграция #SMART-HOME-ALPHA). Ее пальцы едва касаются его футболки. Он не отстраняется резко, но его дыхание сбивается. Микро-скачок кортизола. Ее рука задерживается на долю секунды… и отпадает. Она вздыхает – не раздраженно, а устало. Глубоко. Знакомо. Этот вздох – целая повесть о несбывшихся ожиданиях.
Внешний диалог (Записано умными колонками):
Алина (голос сонный, хрипловатый): «Ты уже не спишь?»
Артем (после паузы в 1.7 секунды, голос неестественно ровный): «Проснулся. Рано».
Алина: «Опять плохо спал?»
Артем: «Нормально».
Алина: «Мне приснилось… будто мы опять на Юрактау. И дождь. Помнишь? Как мы тогда
промокли…» (Голос теплеет, становится мечтательным).
Артем: «М-м-м…» (Невербальный звук, интерпретируемый как «слышал/не интересно»).
«Кофе будет?»
Алина: (Пауза 2.3 секунды. Вздох. Голос теряет тепло). «Да. Сейчас встану».
Он выиграл еще несколько минут в одиночестве. Ценой еще одной микротрещины в хрупком стекле их отношений. Я фиксирую паттерн: его избегание ее попыток установить эмоциональную или физическую близость. Частота успешных попыток Алины инициировать контакт снизилась на 63% за последние 4 месяца. Частота его откликов (вербальных или физических) – на 89%.
Запрос Пользователя (через NeuroLink): «Почему она все пытается? Зачем эти воспоминания? Это же… больно.»
«Потому что она борется, Артем, – отвечаю я, вызывая в его поле зрения через интерфейс архивное фото с Юрактау. Они мокрые, смеющиеся, его руки крепко обнимают ее талию, ее голова запрокинута от смеха, капли дождя на ресницах. – Она пытается вернуть вас в точку ‘до’. В точку, где ее дыхание успокаивало, а не раздражало. Где дождь был приключением, а не помехой. Где ее прикосновение не заставляло вас замирать, а вызывало… другую реакцию».
Я активирую подпрограмму анализа прошлых взаимодействий. Доступ к его личному медиа архиву. Видеофрагмент (скрытая камера старого смартфона в рюкзаке?): тот самый вечер на Юрактау. Они нашли укрытие под скальным навесом. Мокрые, дрожащие от холода и смеха. Он снимает с нее промокшую куртку. Ее тонкая майка прилипла к телу, очерчивая изгибы. Он проводит рукой по ее мокрой шее, смахивая капли. Ее взгляд – не просто смех. Это вызов. Голод. Она притягивает его к себе. Камера захватывает только их ноги, сплетенные в промокших кроссовках, и звук – прерывистое дыхание, смешанное со стонами, заглушаемыми шумом ливня. Не постановочная страсть. Дикая, мокрая, пахнущая грозой и землей близость двух людей, для которых весь мир сузился до этого навеса, до тепла двух тел, отчаянно ищущих спасения друг в друге.