– Как только мы вернемся, ты раскроешь себя чудовищам. – Рэй обхватил мое лицо и заглянул в глаза. – Мы убьем их, запишем на видео и отправим Угго.
Мои демоны возмущенно взревели, но я велела им заткнуться. Потому что Рэй сделал то, чего не смогла сделать я: он убил свое отца, будучи ребенком. Я восхищалась его решимостью и смелостью. Восхищалась тем, что он не потерял себя после убийства.
– Мы заставим его бояться, – пообещал Рэй, – заставим оборачиваться днем, не спать по ночам, доведем его до сумасшествия, а после протащим через тот же ад, через который он провел тебя. Это будет самое красивое и долгое убийство.
Тьма полыхала в его глазах, и я тянулась к ней, как к свету. Его тепло наконец-то просочилось в меня, согревая заледеневшие жилы. Рэй поглотил круживший вокруг меня страх, сузил пространство до нас двоих, не оставляя место для сомнений. Только он и я. В трейлере. Посреди ночи. И я больше не чувствовала себя грязной и использованной. Потому что Рэй смотрел на меня с таким обожанием, что мое сердце подскочило к горлу.
Легкая улыбка тронула мои губы, когда монстр наконец-то распробовал его предложение.
– Но для начала нам нужно взорвать к чертям склад. И всех тех, кто находится там.
Рэй собирался сподвигнуть солдат к диверсии, однако я не планировала оставлять кого-либо в живых.
Я сравняю склад боеприпасов с землей.
Это наша репетиция перед настоящим спектаклем.
Алекс размеренно дышала во сне, а я не мог уснуть. Фрагменты из видео проносились перед глазами, как назойливые мухи.
Снова.
И снова.
И снова.
Образы отпечатывались в памяти, крик продолжал звенеть в ушах, а желчь – разливаться на языке. До этого дня я не представлял, в какой ошеломительный коктейль могут слиться гнев и боль. Не знал, что несколько минут на экране способны разорвать мое сердце в клочья. Не знал, что способны превратить кровь в кислоту, которая разъедала изнутри. Пламя, пляшущее под кожей, требовало освобождения. Иначе оно бы спалило меня дотла.
Мой пульс ускорился, и это заставило Алекс нахмуриться во сне. Я прогнал из головы все мысли, оставляя только одну: ту, в которой Угго Эрерра умирал снова и снова.
Она утихомирила бушующий во мне гнев. Заставила боль притихнуть и спрятаться в недрах души. Теперь только ее отголоски острыми шипами пронзали мое сердце. Сердце, которое, как я думал, сгнило.