Разумовский оживился, его глаза заблестели от удовольствия, что молодой князь помнит их беседу о музыке.
– Именно так, ваше высочество! Маэстро Сальери согласился представить свою новую симфонию, специально написанную для этого торжественного случая. Она воплощает в себе дух российского величия, переплетенный с изысканностью европейских традиций. Осмелюсь предположить, что ваше высочество, с вашим тонким музыкальным вкусом, по достоинству оценит это произведение.
Владимир кивнул, его внимание полностью поглощено было приятной беседой о том, что действительно его интересовало, а не политическими материями, которые так занимали его августейшего отца. В этот момент он чувствовал себя просто молодым человеком, наслаждающимся обществом умных и образованных людей, а не наследником престола, обремененным тяжестью династических обязанностей.
– Превосходно! – воскликнул он с неподдельным энтузиазмом. – Я с нетерпением жду возможности услышать, как музыка может выразить величие нашей родины. Скажите, граф, а что вы думаете о новых течениях в европейской литературе? Говорят, что в Германии появляются совершенно удивительные произведения, которые переворачивают наше понимание поэзии.
Пока они беседовали, Владимир не замечал, как его взгляд невольно скользит по залу, ища среди множества лиц то единственное, которое могло бы заставить его сердце биться быстрее. Он не был влюблен в традиционном смысле этого слова, но в глубине души лелеял мечту о том, что когда-нибудь встретит женщину, которая станет его спутницей не по воле обстоятельств, а по велению сердца.
Внезапно его поиски прекратились, когда возле мраморной колонны, украшенной изысканными барельефами, он увидел фигуру, которая показалась ему воплощением изящества и благородства. Графиня Волконская стояла в некотором отдалении от основной толпы, и что-то в ее позе, в том, как она держала веер из страусовых перьев, в наклоне ее головы, увенчанной темными локонами, на которых сверкали жемчужные украшения, мгновенно привлекло его внимание.
Она была одета в платье из глубокого синего бархата, которое прекрасно оттеняло бледность ее кожи и подчеркивало стройность фигуры. Ее глаза, большие и выразительные, обладали той особенной глубиной, которая говорила о богатом внутреннем мире и тонкой душевной организации. Когда их взгляды встретились через зал, наполненный сотнями людей, Владимир почувствовал, как что-то переворачивается в его груди, словно невидимая нить протянулась между ними, связывая их в этом мгновении взаимного узнавания.