– А что ты знаешь о полевой хирургии 18 века? Да ничего.
-Так, стало быть, что? Как я мог оказаться в 18 веке?
– А стало быть, парень, ты там под Пензой преставился и твою сущность куда-то вселенский разум зафиндюрил.
– Зачем? Кто зафиндюрил? Какой смысл зафиндюривать куда-то кусок мяса, который я сейчас представляю?
– Да …, а может у вселенского разума есть свои физические законы, и человеческая сущность, как часть вселенной, пусть микроскопическая, но часть, просто вливается после физической смерти материального тела в общую энергетическую составляющую, а потом её…
– И что потом? … Нет, это теория ещё сыровата…
– А может я попусту сошёл с ума? Давно уже в голове навязчивые философствования и диалоги. Это Альцгеймер?! Или ещё нет? … Эх, Колька, Колька…
– Какое сегодня число? – Слова, после того как попил, вышли чуть легче.
– 18 марта, мой друг. (Надо же, – день Парижской Коммууны5) Вы были в беспамятстве три с лишним месяца!
– Ого, три с лишним месяца! Н-да!
– А где я нахожусь?
Её глаза стали грустными, и где-то в глубине, в уголках, я заметил, наполнялись слезами.
– Бедный мальчик. Тяжело тебе пришлось. – Она опять положила руку мне на голову. – В своём имении, в Алексеевском.
Эта информация пока ничего не даёт. Этих Алексеевских в России может быть не одна дюжина, если не сотня, … если я, конечно, в своей России.
– А как я попал сюда?
– Это всё Степан. Он же был с тобой и в Измаиле и вёз тебя через всю Малороссию. Ну и я немного поспособствовала, кода Александра Васильевич мне отписал, что крестник мой тяжело ранен.
Ага, Степан значит типа дядьки, который воспитывал барчука с детства и был ему и папкой, и мамкой, и нянькой, и старшим братом. … А это женщина, значит, крёстная. … Стоп. Прозвучало что-то важное… АлександрА Васильевич…, какой Александр Васильевич? … Суворов6? Ну да, сейчас Суворов будет писать про какого-то поручика. Да нас, небось, погибла там не одна дюжина, а уж ранена так вообще не одна сотня.
В комнату вошёл Степан.
– Ваше сиятельство, позвольте умыть Лександра Фёдорыча?
– Сиятельство? Ого! … Стало быть, княгиня или графиня, к баронессам вроде бы должны обращаться по-другому. Это если как в моём настоящем прошлом… Прошлом настоящего… Я запутался.
– Опять же, очень вольное допущение, всё может оказаться и сложнее, и проще…