Канат натянулся, как струна, и стал наматываться на барабан. На пятом круге тяжчик искоса посмотрел на Надю. Сидя в прежней позе, она вздрагивала всем телом. Тяжчик покачал головой, отвернулся и продолжал свое дело.
Спустя десять минут из окошка выглянули одновременно две бараньи шапки и порванный картуз, окрашенные желтым песком, потом два бритых и одно круглое, бородатое, веселое лицо с веселыми глазами и плечи в рваных пиджаках. Тяжчик в последний раз поналег на вырло, и над окошком выросли три каменщика с керосиновыми лампочками в руках. Они стояли, обнявшись, как братья, на шайке[9].
– Станция Вошелупьева! Поезд простоит пять минут! – воскликнул, смеясь, бородатый каменщик и перешагнул из шайки на край окошка.
Бритые каменщики улыбнулись на его шутку и последовали его примеру. Тяжчик оставил вырло, оттер со лба рукавом пот и спросил бородача:
– Как дела, Ваня?
– На Шипке все спокойно, – ответил по-прежнему весело Ваня. – А у вас тут – дождь. И какой важнеющий. Эй! Идол! Чего тут шляешься! – крикнул он на ястреба, который не переставал носиться над колодцем.
Говоря это, Ваня вместе с товарищами соскочил на землю.
– Куда пойдешь теперь?
– Куда? Точно не знаешь. В трактир водку пить. Каменщик и моряк – одно и то же. Как на берег попали – шабаш. Пей и никаких! – И Ваня затянул матросскую песню:
«Про-о-падай моя портянка!..»
Товарищи Вани рассмеялись. Невольно рассмеялся и тяжчик.
– Тю, тю, хю! – оборвал вдруг со свистом свою песню Ваня и, указав головой на Надю, которую только сейчас заметил, спросил: – А это кто?
– Не спрашивай лучше, – ответил тяжчик и махнул рукой.
Ваня внимательно посмотрел на нее и опять спросил:
– Не племянница ли нашего милого охотничка?
– Она самая.
– Н-да!.. Штука! – Ваня сдвинул картуз и чесал затылок.
– Неужто она? – спросили в один голос бритые каменщики и так же, как и Ваня, внимательно посмотрели на нее.
Настало молчание, и вокруг колодца сделалось тихо. Только слышно было, как шарит по степи ветер, как всхлипывает Надя и как стучит дождь по снастям, барабану и краям колодца.
Ваня не утерпел, подошел к Наде и слегка тронул ее за рукав. Надя медленно подняла заплаканное лицо с красными опухшими глазами.
– Степан, стало быть, твой дядя, милая? – спросил он ласково.
– Дядя, – прошептала она.
– Что поделаешь? – проговорил он со вздохом. – Судьба. Все под Богом ходим. Нынче Степан, а завтра – я. Одно слово – риск.