Вообще, мой отец имел настолько сложный характер, что с ним практически невозможно было нормально общаться. Ни общаться, ни дружить, ни заниматься каким-нибудь общим делом. Его можно было только любить. Просто любить. Что я и делал, собственно. Я не понимал его и, каждый раз пытаясь это сделать, заходил в очередной тупик.
***
Мальчика, которому я первому передал огонь, звали Агни. Оттого, наверное, люди и стали называть это чудо огнём, а может, это просто игра слов. Тот улыбчивый мальчишка смотрел на меня восхищёнными глазами и спрашивал, что я хочу получить взамен. Я засмущался, сказав, что мне ничего не нужно, но он настаивал, и я, чтоб не обижать его, сообщил, что он может выбрать мне подарок на своё усмотрение. Тогда лицо мальчика засияло. Он с щедростью передал мне горсть сушёных ягод, что сжимал в своей ладони – самое большое своё сокровище.
С того времени жизнь людей значительно улучшилась. Они больше не замерзали и научились с помощью огня защищаться от диких зверей. Ещё я открыл им тайну многих лекарственных трав, обучил охоте, ремёслам и строительству. Теперь они могли покинуть сырые пещеры и поселиться на свежем воздухе возле озёр и рек. Но им всё равно требовалась помощь моего отца. А я был всего лишь неравнодушным мальчишкой. Что я мог сделать? Первый раз я заговорил о людях в неподходящий момент. Папа оказался не в настроении и закричал на меня.
Но не всё было так плохо. Я помню и счастливые моменты. Отец любил меня – это я знаю точно. Когда он пребывал в добром расположении духа, мы много разговаривали, гуляли, играли, дурачились. А когда я немного повзрослел, он учил меня драться, охотиться и ходить по воде. Правда, последнее я до сих пор не умею делать.
На все вопросы, что его так гнетёт, он отвечал уклончиво либо вообще не отвечал, поэтому понять, что творится в его загадочной душе, становилось невозможно.
В детстве он называл меня Светлячком. Он говорил, что я принёс свет в его мрачную жизнь. Хотя, отчего она казалась ему таковой, я так и не смог понять. Называл он меня так лет до тринадцати, а потом, словно охладев к повзрослевшему ребёнку, стал звать по имени, данному мне с рождения. Оно тоже было связано со светом. «Несущий свет» – так меня звали в переводе на любой язык мира. Теперь это имя больше известно в латинском варианте – Люцифер. Вообще, люди дали мне множество имён. Но больше всех мне нравилось, как меня называли древние греки – Прометей. Жаль только, что имени этого я не оправдал – не мог я предвидеть будущее. Если б мог, сейчас бы не писал эти строки. Тогда бы жизнь сложилась совсем иначе…