– К другу в Миргород. Он поддержал меня в трудную минуту.
Девушка взяла сумки и понесла их к машине.
– Как зовут твоего парня? – кивнул Владимир на заплаканного ребенка.
Девушка улыбнулась:
– Моего сына зовут Добран!
Шел 2784 год.
– Добран, арбалет-то взял, дружище? – Белогор переминался с ноги на ногу, словно медведь, потревоженный зимней спячкой.
– Целую неделю топаем через этот хребет. Понимаю, конечно, Кикимора, может, и права насчет "чем дальше в лес, тем меньше дров"… в смысле, безопаснее. Но, при всём уважении, Белогор, питать надежду найти камень души… ой, прости, осколок… это…
– Добран, не будь ты мне другом детства, оставил бы здесь! Я больше года ищу, расспрашиваю всякую нечисть, от старых леших до проклятых бесов, у которых прощения не допросишься. Кикимора – последняя зацепка, и если она не врёт, то у Баюнов из Последних сказаний должны быть свитки!
– Белогор, старина, после Войны Крови, которая, напомню, унесла четверть населения Троецарствия и развалила королевство на куски, шанс найти хоть упоминание о свитках, а уж тем более об осколках камней души…
– Тсс! Почти пришли.
Горный хребет обрывался, и взору открывалась долина, залитая солнцем. Зрелище было захватывающим: изумрудный ковёр травы, усыпанный цветами невиданной красоты. Красные, синие, желтые, ростом в два метра, их огромные цветки напоминали зонты, под которыми можно было укрыться от ливня или палящего солнца. Белогор Каштанов и Добран Алянов замерли, любуясь открывшимся пейзажем.
– Привал! Нужно отдохнуть и набраться сил перед этой цветочной чащей, – Белогор скинул рюкзак с плеч.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой генерал! – Добран, как всегда, не упустил
возможности подшутить.
– Я пойду расставлю метки и ловушки. С высоты следить за долиной будет
проще, – Белогор направился прочь, оставив Добрана одного.
"Нужно развести огонь". Добран принялся за поиски хвороста. В горах найти сухое дерево – задача не из легких, но после пары часов трудов его старания увенчались успехом. Шалаш из брёвен, сложенный треугольником, ждал лишь искры, чтобы согреть путников. Парень достал спички и чиркнул по коробке. Сера на кончике зашипела, и уверенный огонь охватил спичку. Добран поднес ее к костру, и пламя охотно перекинулось на сухие ветки, разгораясь всё сильнее.
– Уже неплохо! – с гордостью проговорил он и достал железные чашки, насыпал в них кофе. Затем выудил из рюкзака пакетики растворимого супа, высыпал их на дно походного котелка, налил воды из бутылки и стал ждать, пока вода закипит и превратит сублимированный порошок в подобие обеда. Рядом с котелком расположился походный чайник, наполненный водой. Не теряя времени, Добран принялся расстилать спальные мешки.