– Я живой, ребята, я живой! – хрипел солдат, голос его слабел с каждой секундой. Кровь, не дожидаясь жгутов, сочилась сквозь пальцы, а в глазах медленно гас свет. Добран, с усилием сомкнув веки мертвого бойца, развязал жгуты. Друзья, оглушённые и подавленные, молча закурили. Свист пуль, казалось, усилился, но в голове царила звенящая пустота.
– Жаль парня! Знал его, Добран? – Белогор смотрел невидящим взглядом перед собой.
– Да, из Старой Ладоги он. – тихо ответил Добран.
– А тебе-то что до этого города? – Белогор повернул к нему осунувшееся лицо.
– Я там родился. – признался Добран.
– Ого, а я слышал, что это крупный порт. – Белогор достал из кармана помятую пачку, выудил сигарету, прикурил и затянулся едким дымом.
– А ты Ведану помнишь? Слышал что-нибудь о ней? – вопрос сорвался с губ Добрана непроизвольно.
– Да ты что, Добран, я свалил оттуда задолго до тебя. Это у тебя надо
спрашивать! Небось, виды имеешь на мою сестру? Она не для окопной жизни, ей принца подавай.
– Возможно… – Добран заметно помрачнел. Белогор ободряюще похлопал его по плечу.
– Не грусти, найдём тебе бабу после этой заварухи.
– Лучше сразу двух! – Добран попытался выдавить улыбку.
– Ладно, давай обшарим тело, вдруг что пригодится. – Белогор принялся шарить по карманам убитого.
– Ты чего ищешь, Добран? – не отрывая взгляда от его рук, спросил Белогор.
– Да у меня ботинок порвался, хочу найти его правую ногу.
Лицо Белогора исказила гримаса недоумения, но, бросив взгляд на изувеченное тело, он разразился истерическим хохотом, а Добран, откинувшись на спину, поддержал его.
– Боюсь, не найдёшь уже, такой взрыв был, она, наверное, уже в окопе у супостата! – смех оборвался внезапно, заглушённый очередным разрывом. – Ладно, хватит ржать, полезай, посмотри, что там. И, Добран, прошу тебя, осторожнее. – Добран схватил бинокль и, пригнувшись, пополз из окопа. Перебравшись в свежую воронку, залёг и, прильнув к окулярам, стал осматривать низину.
– Ага, ползут гады! Ну ничего, сейчас я вам помогу увидеть предков.
– Что там? – донёсся приглушённый голос Белогора.
– Бегом к рации, скажи, чтобы ударили в квадрат номер восемь, справа от «рваного уха». Скажи, что опять прут!
Белогор, как ужаленный, сорвался с места и помчался к рации.
– Слушай мою команду! – орал он, сорвав голос. – Квадрат номер восемь, справа от «рваного уха»!