Лицо куратора вытянулось, глаза практически вылезли из орбит, от радости услышанного он тихонько запел свои любимые молитвы и, сорвавшись с места, раскинул в сторону руки и стал ходить по комнате, размахивая ими, словно крыльями.
– Кто тебя просил? – заворчал Борис, с которым я как раз перед началом встречи за углом опрокинула рюмку коньяка, чтобы продержаться хотя бы до середины встречи, – Мы теперь отсюда до обеда не уйдём. Пока его прилив не закончится, нам так и слушать этого небесного, мать его, певца.
– Лучше так, – захохотала Надя – медсестра, вот уже пять лет работавшая в хосписе, – чем слушать эту ерунду про светлое будущее.
– Может, выпьем за нашего куратора? – замурлыкал рыжий Петька, лицом и фигурой напоминавший растолстевшего кастрированного кота, и достал из рюкзака бутылку виски, – Чего ему одному то летать?
– Убери немедленно, – ворвался в наш коварный план суровый голос моего Дон Кихота, – Если сам не можешь сдержаться, имей совесть не портить настрой другим, – он нервно сглотнул, затем повернулся в мою сторону, – Люси продержалась почти месяц. У неё впереди ответственный день. Мы должны её поддержать, а не утопить в яме с коньяком.
Я отвела взгляд, чувствуя себя последней тварью по отношению к моему Дон Кихоту. Однако он был из тех мужчин, которым не нужна была правда, он хотел жить в сказке, которую сам себе придумал. А кто я такая, чтобы мешать ему? К тому же наверно одним из главных правил, которое я усвоила от своей матери, было правильно оценивать мужчину и принимать на себя любую роль, которая заставит его расчехлить свой кошелек…
…
Вообще если уходить в дебри или точнее в глубины моего сознания, что я многократно делаю в компании с абсентом, то даже мне, несведущей в психологии понятно, что все мои проблемы начались из детства. Хотя правильнее будет сказать, что все вокруг меня называют это проблемами, я же смотрю на вещи гораздо гибче и считаю, что моя манера жить – вполне себе рабочий способ существования.
Моя мама называла меня русской рулеткой. Примерно за две недели до моего зачатия у неё был весьма активный месяц. Она пыталась познакомиться с очень влиятельным банкиром, но его жизнь протекала совершенно в других слоях общества. И ей во что бы то ни стало нужно было войти в тот узкий круг людей. Для этого ей пришлось обивать не один порог сомнительных заведений, различных притонов, чтобы добраться до нужных людей. Но эти нужные люди были в большинстве своём мужчины, которые, как известно, денег с женщин не брали. Они любили, чтобы с ними расплачивались другой монетой. Поэтому маме пришлось изрядно попотеть, ублажая тех буйволов, чтобы добиться желаемого. И через две недели сразу два события ворвались в её жизнь. Банкир, наконец, заметил её. А тем же вечером она узнала, что ждёт меня. Если первому событию она была безмерно рада, то второе определённо выбило её из колеи. На этом моменте можно поплакаться и сказать, что моё детство было ужасным и полным лишений с такой-то гулящей мамашей, но тогда это станет очередной порцией вранья. Ведь моё детство прошло в изобилии. Сколько себя помнила, меня окружали дорогие вещи, мы жили в шикарных квартирах, передвигались исключительно первым классом. У меня были лучшие платья, украшения, игрушки и всё, что мне так сильно хотелось. Я была избалована богатой жизнью. И может показаться, что жизнь в золотой клетке и отсутствие понятия о суровой реальности довели меня до заплесневевшего сарая, полного алкоголиков, но и это будет ошибкой. Несмотря на все блага, которые я получала, едва лишь ткнув пальцем в понравившуюся вещь, я довольно рано и весьма чётко осознала цену нашей жизни.