Перед ним, подпирая серо-лиловое небо, высились здания невероятных форм и масштабов. Небоскребы, но не из стекла и бетона, а словно выточенные из гигантских кристаллов дымчатого кварца или черного обсидиана. Их грани светились изнутри холодным, переливающимся светом – синим, фиолетовым, изумрудным. По широким, идеально гладким дорогам неслись бесшумные транспортные капсулы – обтекаемые, без видимых колес, похожие на капли ртути. Они скользили в воздухе в сантиметре от покрытия, оставляя за собой легкие светящиеся шлейфы. В небе, гораздо выше, с резким, почти неслышным жужжанием промелькнул аппарат, напоминающий гигантскую механическую стрекозу с мерцающими крыльями.
Люди. Вернее, существа, похожие на людей. Они двигались по тротуарам быстрыми, целеустремленными шагами, одетые в облегающую, функциональную одежду из странных, переливающихся тканей. Но больше всего Сашу поразили их лица. У многих в области висков, на скулах или прямо на глазных яблоках светились маленькие, сложные узоры – голубые, зеленые, красные. Импланты? Биотехнологические украшения? Он не понимал. Рекламы в привычном понимании не было. Вместо нее в воздухе парили яркие, динамичные голограммы, изображавшие незнакомые продукты, места, существа. Они не молчали – из них доносилась громкая, ритмичная речь на абсолютно незнакомом языке, звуки которого резали слух своей странностью, напоминая щелчки, шипение и модулированные синтетические тона.
Саша вскочил, охваченный животным ужасом. Мир закачался. Волна тошноты подкатила к горлу. Он не успел сдержаться – резко наклонился, и его вырвало прямо на странную, гладкую плитку тротуара. Прохожие – эти люди с мерцающими отметинами – просто обходили его стороной, не проявляя ни малейшего интереса или отвращения. Их лица оставались бесстрастными. Только один мужчина в костюме из ткани, напоминавшей жидкое серебро, остановился, посмотрел на Сашу своими холодными, нечеловечески яркими глазами (без имплантов, но от этого не менее чужими) и что-то резко крикнул на том же режущем слух языке. Его интонация не сулила ничего хорошего.
Инстинкт самосохранения кричал в панике, заглушая все остальное: ДОМОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ! Рука в панике рванулась к запястью, к черным часам. Пальцы судорожно нащупали кнопку с домиком. Он вдавил ее изо всех сил, зажмурившись, мысленно умоляя о спасении.