Он вернулся в зал, тяжело плюхнулся на диван. Помидорка тут же запрыгнул рядом и устроился калачиком. Саша машинально провел рукой по густой рыжей шерсти. Взял с тумбочки пульт от телевизора. Включил. Замелькали каналы – новости, где сплошной негатив и политические склоки, ток-шоу с кричащими людьми и надуманными скандалами, сериал непонятно о чем, но с красивыми людьми в красивых квартирах. Ничего не цепляло. Ничто не могло пробиться сквозь толстую стену апатии. Он выключил телевизор. Тишина снова заполнила комнату, прерываемая только мерным тиканьем старых настенных часов в коридоре. Тик-так. Тик-так. Отсчет секунд, казавшихся бесконечными.
Его взгляд упал на игровую приставку. Может, поиграть? В игру, где можно было на пару часов забыться в другом мире, стать героем или спасать королевства? Потом взгляд перешел на рабочие мониторы. Пекарня ждала макет. Работа – его якорь. Единственное, что держало на плаву. Он вздохнул, тяжело, как будто поднимая гирю. Встал, прогнал сонного Помидорку, подошел к столу. Запустил компьютер. Экран ожил, показав полуготовый интерфейс – теплые цвета, элементы, стилизованные под выпечку, аппетитные иконки булочек и пирожных. Он подвинул графический планшет, взял стилус. Работа. Очередной кирпичик в стене его новой, одинокой реальности. Он был почти спокоен. Почти. Просто вечер. Просто пятница. Просто жизнь. Какая она есть. Одинокая. Тихая. Бесконечно длинная.
За окном дождь зашелестел сильнее, забарабанил по карнизу. Где-то далеко проехала машина, брызги от шин шлепнулись о мокрый асфальт. Саша склонился над планшетом, водил стилусом, поправляя контуры иконки каравая. Тень его фигуры, отброшенная светом настольной лампы, качалась на стене – одинокая, огромная, повторяя движения руки, которая пыталась создать иллюзию тепла и уюта на холодном экране монитора. Для чужой пекарни. В чужом мире. Где его Настя была лишь фотографией на стене и незаживающей раной в сердце, нывшей тише, но не перестававшей болеть. Рыжий кот запрыгнул на подоконник и уставился в темноту, а где-то в углу комнаты Булочка, их корги, тико вздохнула во сне, свернувшись на своей лежанке.
Глава 2. Часы без стрелок.
Суббота встретила Сашу не просто серым небом – она придавила его сыростью, как мокрым одеялом. Дождь прекратился к утру, но следы его были повсюду: лужи-зеркала, в которых безвольно отражалось свинцовое небо, ветви деревьев, отяжелевшие от влаги и провисавшие почти до земли. Воздух густо пропитался запахами мокрой земли, прелых листьев и чего-то затхлого, городского. Саша проснулся поздно – его выдернул из забытья пронзительный вой автомобильной сигнализации под окном. Он не открыл глаза сразу. Лежал, уставившись в знакомую трещину на потолке – длинный, извилистый шрам на штукатурке, который он давно изучил до мельчайших ответвлений. Со двора доносилась знакомая симфония будней: хлопнула дверь подъезда, чей-то сдавленный смешок, отдаленный лай собаки. Все как всегда. Привычно. И от этого – невыносимо тяжело, как камень на груди.